Рисунок 1. Надгробие виноградаря. 3 в до РХ.

Рисунок 2. Присяга херсонесцев, общий вид и деталь.

Рисунок 3. Деталь расписного надгробия богатого гражданина, 3-2 вв до РХ.

Рисунок 4. Сосуд со скифо-сарматской тамгой, 3-2 вв до РХ.

Рисунок 5. Погребение человека в кандалах, общий вид и деталь, античное время.

Рисунок 6. Лапидарий херсонесского музея.

Рисунок 7. Надгробие римского воина Аврелия Виктора, 2 в по РХ.

Рисунок 8. Надгробие римского воина в варской манере, 3 в.

Рисунок 9. Стелла в варварской манере, 4-5 вв.

Рисунок 10. Строительная надпись императора Зинона, 5 в.

Рисунок 11. Монеты: верхний ряд - для Херсона в Константинополе (Лев, Зинон). Нижний ряд, херсонские - Юстин и Юстиниан.

Рисунок 12. Монеты Херсона времени "независимости", по И. Соколовой.

Рисунок 13. Монеты Михаила (слева) и двух типов Василия.

Рисунок 14. Фрагмент фрески из Херсонского храма.

Рисунок 15. Ремесло позднего Херсона: керамика и ларчик.

Рисунок 16. Театр. Вид сверху вниз.

Рисунок 17. Театр. Сцена.

Рисунок 18. "Храм с ковчегом".

Рисунок 19. Там же, плита крещальни.

Рисунок 20. Остатки "дворца".

Рисунок 21. Ворота Мертвых.

Рисунок 22. Греческий дворик.

Рисунок 23. "Монетный двор".

Рисунок 24. То же.

Рисунок 25. Бассейн.

Рисунок 26. "Баня".

Рисунок 27. Бассейн в бане.

Рисунок 28. Труба в стене бани.

Рисунок 29. Базилика в квартале L.

Рисунок 30. Погребение в базилике.

Рисунок 31. Крещальня в базилике.

Рисунок 32. Часовня.

Рисунок 33. Храм-меморий.

Рисунок 34. Святые ворота.

Рисунок 35. Погребения у Святых ворот.

Рисунок 36. Башня IV.

Рисунок 37. Крепостная стена в районе башни I.

Рисунок 38. Ров и склепы у башни I.

Рисунок 39. Склепы.

Рисунок 40. Башня I.

Рисунок 41. Разгрузочная арка.

Рисунок 42. Рыбозасолочный комплекс.

Рисунок 43. Общий вид на "дом св. Леонтия".

Рисунок 44. Дом св. Леонтия.

Рисунок 45. Часовня.

рисунок 46. Капелла со склепом.

Рисунок 47. Склеп.

Рисунок 48. Часовня с галереей.

Рисунок 49. Базилика на холме.

Рисунок 50. Порог Базилики на холме.

Рисунок 51. Храм на сводах.

Рисунок 52. Своды.

Рисунок 53. Базилика в базилике.

Рисунок 54. То же.

Рисунок 55. То же.

Рисунок 56. Мраморная деталь.

Рисунок 57. Мраморный алтарь.

Рисунок 58. Поздняя часть базилики в базилике.

Рисунок 59. Граффити базилики в базилике.

Рисунок 60. Квартал хлебопеков.

Рисунок 61. Квартал стекольщиков.

Рисунок 62. Монастырь квартала стекольщиков.

Рисунок 63. Дом красильщика и базилика при доме.

Рисунок 64. Цистерна для приготовления краски.

Рисунок 65. Базилика 1935 года.

Рисунок 66. Капитель колонны этой базилики.

Рисунок 67. Место рыбного рынка.

Рисунок 68. Эллинистический дом.

Рисунок 69. Мозаика из этого дома в музее.

Рисунок 70. Дом винодела.

Рисунок 71. Пресс для вина.

Рисунок 72. Гнезда для пифосов.

Рисунок 73. Древний некрополь (на заднем плане).

Рисунок 74. Усадьба торговца рыбой.

Рисунок 75. Русский квартал.

Рисунок 76. Северная базилика.

Рисунок 77. Баня.

Рисунок 78. Баня.

Рисунок 79. 6-столпный храм.

Рисунок 80. Богадельня.

Рисунок 81. Гостиница.

Рисунок 82. Одна из базилик "гостиницы".

Рисунок 83. Другая, с мраморным полом.

Рисунок 84. Гостиница, арочные пролеты.

Рисунок 85. Там же, двор.

Рисунок 86. Подвал дома в том же комплексе.

Рисунок 87. Туалет.

Рисунок 88. Усыпальница.

Рисунок 89. Она же, другой ракурс.

Рисунок 90. Там же, разгрузочные арки.

Рисунок 91. Там же, алтарь.

Рисунок 92. Там же, деталь карниза.

Рисунок 93. Квартал гончарных печей.

Рисунок 94. Епископский комплекс, общий вид.

Рисунок 95. Крещальня.

Рисунок 96. Кладка крещальни.

Рисунок 97. Уваровская базилика.

Рисунок 98. Фонтан перед Уваровской базиликой.

Рисунок 99. Провал под дворцом епископа.

Рисунок 100. Квартал первых поселенцев, общий вид.

Рисунок 101. Усадьба торговца соусом и другие ссоружения.

Рисунок 102. Лавка и другие сооружения квартала.

Рисунок 103. Базилика Крузе.

Рисунок 104. Портовый район.

Рисунок 105. Храм с акросолиями.

Рисунок 106. То же.

Рисунок 107. Апофика - таможенное ведомство.

Рисунок 108. Водопровод в этом здании.

Рисунок 109. Казарма.

Рисунок 110. То же, деталь.

Рисунок 111. Дворик с колодцем за казармой.

Рисунок 112. Оборонительная стена Херсонеса.

Рисунок 113. Древние ворота Херсонеса, вид снаружи.

Рисунок 114. То же изнутри.

Рисунок 115. Кладка стены у древних ворот.

Рисунок 116. Вылазная калитка над древними воротами.

Рисунок 117. Вторичное использование античных резных плит.

Рисунок 118. Перибол.

Рисунок 119. Склепы под стеной.

Рисунок 120. Склепы перед стеной.

Рисунок 121. Внутри такого склепа.

Рисунок 122. Башня, круглая только у основания.

Рисунок 123. Калитка, ведущая в цитадель.

Рисунок 124. Башня Зинона.

Рисунок 125. Верхушка башни Зинона.

Рисунок 126. Перибол перед башней Зинона.

Рисунок 127. Цитадель, общий вид.

Рисунок 128. Тут мылись римские солдаты.

Херсонес: вечный город, но не Рим

Профессиональный план Херсонеса

Херсонес для России – как Рим для всей европейской цивилизации. Мы оттуда христианство взяли. Потом, когда начали город копать, мы оттуда и античность позаимствовали. Москва не была бы Третьим Римом, если бы князь Владимир (так похожий на Константина-императора) не вырвал бы новую веру у зубчатых стен. Соавтор этих строк, Наталия Андрианова, посетила Херсонес в августе 2001 года с одной из тех позорных экскурсий, когда прогулка по городищу – это три часа, сопровождаемые невежественной лекцией. Тем не менее, отчет об этом “налете” два года украшал наш сайт. В августе 2002 года оба автора прибыли в Севастополь на рейсовом автобусе под вечер, переночевали в гостинице, и в 9 утра были у ворот городища, завидуя жителям окрестных многоэтажек, которые, при желании, могут даже и ночевать на руинах. Приближение к городищу не вызывает никакого трепета, кроме как чисто умозрительного. Какие-то заборы, кривые улицы индустриального облика, пыль и экскаваторы. Как часто слава не соответствует облику! Уже почти на городище, проходя мимо пятиэтажного дома, завидели группу стариков, которые проводили нас таким разговором – “эх, хорошо молодым-то быть, идут, мороженое жрут”. Вообще, Севастополь – он такой, портовый и простой. Очень русский. Вывески не дублируются на мове (почти), несколько русскоязычных телеканалов, отделение МГУ, на троллейбусах написано, что Лужков подарил. У портовых городов вообще нет национальности. Более всего Севастополь похож на Владивосток. Однако, где он, и где Владивосток?

Краткая история

Почему греки отправлялись в изгнание, доподлинно неизвестно, хотя названо множество причин, каждой из которых было бы для этого вполне достаточно: безземелье, политическая борьба, поиск рынков… О Херсонесе принято думать, что причиной его основания была именно политика – олигархи выгнали демократов из города Гераклеи. Правда, источники на этот счет очень темны.

Начнем с яйца. Некогда жители города Милета отправились за море и основали Гераклею Понтийскую. Потом уже в самой Геракле что-то сломалось, или наоборот – поднялось, и вот “согласно некоему прорицанию заселить полуостров вместе с делосцами”, жители Гераклеи прибыли к удобной гавани в Таврике. Греки так часто основывали тогда города, что сложилась целая наука, как это делать. Место для будущего города должно было отвечать ряду требований: удобная бухта, пресная вода, возможность без больших затрат выстроить фортификацию, отсутствие агрессивных варваров, но присутствие прогрессивных, чтобы торговать с ними. Херсонес (Полуостров) удовлетворял. И город получил название от полуострова, на котором расположился. Обычно города назывались или так, по местности, или по имени основателя (Керкинитида, которая потом войдет в Херсонесское государство – от некоего Киркина, или Каркана), или по богу-покровителю (Диоскуриада).

Был, видимо, целый клан ойкистов, то есть людей, специализирующихся на основании городов. Греки вообще возводили все, чем занимались, в систему. Так, по Греции и Персии шаталось множество “специалистов по управлению армиями”, одного из которых описывает не без юмора Ксенофонт. В Дельфах, при храме Аполлона, был, очевидно, мозговой центр экспансии. Люди обращались туда за помощью бога, бог давал советы. Запросы писали на восковых табличках, которые тщательно запечатывали. Жрец возвращал табличку не распечатанной, и устно давал ответ. Во 2 в по РХ Лукиан покажет, как можно вскрыть печать, ее не повредив: или изготовив с нее оттиск, так, чтобы с оттиска сделать новую печать, точно такую же, или воспользоваться раскаленной проволокой, разрезав печать вдоль. Вероятно, жрецы планировали потоки переселенцев, прикидывая, какие регионы не освоены, а где – переизбыток народа.

Когда же на берега нынешней Карантинной бухты прибыли первые греки? Долгие годы в науке бытовала дата, вычисленная еще в конце 19 в - Херсонес основан в 422/21 гг до РХ. Потом археологи стали замечать, что в раскопках попадаются вещи, на столетие более ранние, в результате современные исследователи Ю. Виноградов и М. Золотарев предложили другую дату - 528/27 до РХ. Однако, споры вокруг нее идут, принимают ее не все, доказанной она считаться не может. Честно говоря, мы не смогли найти описание методики расчета той или иной даты, тем более с точностью до года. Однако, авторы читали подобное исследование об основании Ольвии (того же Ю. Виноградова), и представляют себе, как в принципе появляются такие “точные” даты. Именно это знание стало для нас большой печалью, поскольку уверовать в то, что наука при отсутствии письменных источников настолько прозорлива, мы не в состоянии.

При основании города якобы случился конфликт с местными таврами, с ними херсонеситы враждовали потом еще долго. Лишь в конце 5-первой половине 4 в до РХ у города появляются первые стены и храмы, что дает основание считать “основанный” ранее поселок просто эмпорием, торговой базой. Примерно в это же время в городе начинается чеканка монеты, и открывают свою работу властные структуры: Совет (правительство) и Народное собрание (расширенный парламент). Граждане получают первые земельные наделы в окрестностях города, на Маячном полуострове. За пределами Херсонеса, в точке концентрации наделов и усадеб (там, вероятно, стоял и маяк, возле которого жили охранявшие его солдаты) на рубеже 5-4 вв до РХ возникает селение, вскоре заброшенное (кроме собственно маяка), которое с легкой руки одного географа римского времени стали называть Старый Херсонес, что породило немало недоумений. Материальная сторона жизни горожан в это время - крайне убогая; ремесло и торговля делают первые шаги.

В течение 4 в до РХ происходит бурный рост города - в него, скорее всего, прибывают новые поселенцы извне, из той же Гераклеи. Сеткой правильно сформированных земельных наделов покрывается весь Гераклейский полуостров (10 тысяч га, в основном виноградники; рисунок 1), и Херсонес превращается в одного из крупнейших производителей сельхозпродуктов Северного Причерноморья. Основываются или захватываются города на севере: Керкинитида и Калос Лимен, вокруг которых также разрастается сетка земельных наделов (всего 32 тысячи га, в основном под зерно). По сути в Западном Крыму возникает мощное государство - больше, чем просто полис с подчиненной округой; от Херсонеса до Калос Лимена сегодня на машине - несколько часов очень быстрой езды.

На рубеже 4-3 вв до РХ завоевания общины были закреплены в знаменитой Присяге, текст которой, видимо, простоял на центральной площади более 20 веков (поскольку найден был in situ, на месте). Присягу можно увидеть в Херсонесском музее (рисунок 2), а текст прочитать, кликнув здесь. Возникает класс богатых купцов, владельцев крупных мастерских (эргастериев) и землевладельцев, которые вместе образуют новую знать - архонтов, досаждавших византийским властям еще через 12 столетий (рисунок 3).

Бурное развитие государства было прервано скифами, которые к этому времени также наконец достигают цивилизации, строят свою столицу Неаполь (возле нынешнего Симферополя) и в течение 3 в до РХ захватывают Керкинитиду, Калос Лимен и вообще почти все территории за пределами Гераклейского полуострова, лишая архонтов колоссальных доходов (рисунок 4). Знать старается восполнить потери, резко активизируя рыбную ловлю и ремесло. Как говорят источники, в Херсонесе в это время были очень богатые даже по общегреческим меркам люди; в то же время археология показывает, что больше стало и бедняков (рисунок 5).

От скифов не помогали ни союз с сарматами, ни симмахия с царем Понтийского царства Фарнаком (179 г до РХ). Во 2 в до РХ скифы готовы были к штурму собственно Херсонеса. Во время одного из налетов они вынудили жителей города выстроить дополнительные укрепления из кладбищенских плит, что при других обстоятельствах показалось бы горожанам кощунством (рисунок 6). Скифы были страшны еще и потому, что не просто грабили и разрушали (тогда от них можно было бы откупиться), но строили на захваченных усадьбах собственные крепости. Наконец, херсонеситы обратились к наследнику Фарнака, Митридату Евпатору, который в 113-111 гг до РХ прислал своего полководца Диофанта, и его руками победил скифов. Проблема, которая висела полтора столетия, была решена в одночасье. Разгромив скифов и сарматов так, что их государство перестало существовать, а на руинах Неаполя встал гарнизон Понтийского царя (простоявший там до римского времени), уничтожив 50-тысячную (?) армию иранцев полностью, Митридат в оплату своих усилий взял под контроль все Северное Причерноморье, включая не только Херсонес, но и Боспор. Все бы ничего, однако, Митридат грезил о схватке с Римом. В Херсонесе должны были понимать, что это очень чревато.

С этого времени город навсегда теряет свою независимость, и вся его дальнейшая история – это переход от одного хозяина к другому. Сохраняя внутренне самоуправление, Херсонес отныне платит Понту некую дань и признает понтийского царя верховным сюзереном. Поскольку центр владений Понта теперь находится на Боспоре, где Диофант сверг последнего царя старой династии Спартокидов, получается, что Херсонес подчиняется Боспору. Зависимость от восточного соседа была для Херсонеса более тяжелой, чем, скажем, от Рима, и куда менее продуктивной (ни защиты толком оттуда, ни финансов, ни новых технологий); тень невольной “дружбы” легла на всю историю Херсонеса, и даже отразилась в местном фольклоре. Зависимость от Боспора сохранилась и тогда, когда Митридат потерпел поражение в войнах с римлянами, был предан сыном своим Фарнаком и покончил с собой, а Фарнак с одобрения римлян занял престол в Пантикапее.

Однако Фарнак предал также и римлян, и был разбит Цезарем. После этого херсонеситы отправили в Рим посольство, где выпросили у Цезаря “свободу” (элевтерию). По сути это означало прямое подчинение Риму с сохранением внутренней самостоятельности. После убийства Цезаря (44 г до РХ) новый правитель Боспора Асандр попытался вернуть Херсонес, что отразилось в знаменитой легенде о Гикии. Якобы сам боспорский царь (скорее, кто-то из его дома) женился дочери местного олигарха, Гикии, обосновался в Херсонесе, и принялся стягивать туда силы, привозя под видом купцов по нескольку солдат и пряча их в подполе своего дома. Служанка, которую заперли за какую-то провинность в дальнем помещении, через доски в полу увидела в подвале вооруженных людей, и дала знать хозяйке. В означенное время хозяйка сожгла дом вместе с мужем и солдатами, за что община поставила ей статую и выстроила новый дом. Спекуляции по поводу того, что описанная в источниках статуя Гикии на самом деле изображает Деву, богиню-покровительницу города, потому что на нее “похожа”, не выдерживает критики: сопоставление описания статуи Гикии и известной по монетам статуи Девы не дает к тому никаких оснований. Гикия также вырвала у граждан обещание похоронить ее в городе (это в христианское время такое обещание не стоило ничего, потому что в городе и хоронили, а в античности сие почиталось за большую честь), и решила проверить, как они выполняют свое слово, умерев притворно. Кортеж благополучно вышел за городские ворота, Гикия “ожила” и укорила сограждан. Когда пришел ей час умереть на самом деле, граждане таки выполнили свое обещание. Эта история, вероятно, также выдумана, поскольку явно навеяна словами античного трагика - “уже не раз видали мудрецов / умерших ложно”.

В 25/24 гг до РХ Август, новый император Рима, подтверждает свободу Херсонеса, дарованную Цезарем. Эта дата была так важна для города, что стала точкой отсчета новой эры, проставленной на монетах и в официальных документах. Связи с Боспором не порываются, но приобретают новое качество, скорее всего “симмахии” - оборонительного союза против варваров. Насколько он был эффективен? Видимо, не был, раз херсонеситы вынуждены просить у Рима прямой военной поддержки. Новая угроза городу проистекала от сарматов. Между 63 и 66 гг по РХ Херсонес просит помощи Рима; сюда прибывает Тиберий Плавтий Сильван Элиан, и прогоняет сарматов. Отныне военное присутствие Рима становится постоянным (рисунок 7). Штаб римлян находился и в самом Херсонесе, и в нынешней Балаклаве, кроме того, римляне построили крепость Харакс на Южном берегу Крыма, и соединили Херсонес с Хараксом прекрасной дорогой.

В науке есть много мнений по поводу того, когда римские войска уходили, и когда приходили снова (подробнее см. наш рассказ о  Хараксе). Помимо этих трех пунктов, раскопками открыты римские военные поселения и в других местах, в том числе глубоко на полуострове, чуть ли не у Бахчисарая. Авторам представляется, что на деле римское военное присутствие не прерывалось до середины 3 в по РХ, будучи то более, то менее плотным (рисунок 8). Когда империя была не в состоянии дать большие воинские сила в помощь городу, а ситуация накалялась, херсонеситы искали наемников, или просили помощи у боспорцев.

Стал ли Юго-Западный Крым частью Римской империи? На этот счет также есть много мнений. Авторы полагают, что стал. Это тем более вероятно, что недавними раскопками на Гераклейском полуострове вскрыты остатки сторожевых башен стандартного облика; такие римляне ставили на границах своих владений в Германии и Британии. Пространство между башнями было прикрыто валом. К этому надо добавить и обнаружение одним из авторов (Арсюхиным) поблизости от  Калос Лимена круглой (что очень важно) башни, которую автор отнес к турецкому времени, хотя, возможно, это была именно римская сторожевая башня. Если так, то римляне пытались контролировать и Северо-Западный Крым, вопрос лишь в том, как долго и насколько успешно. Боспор с этого времени и до начала 4 в помещает на монетах портреты римских императоров. Тот факт, что Херсонес продолжал бить свою монету, и в нем оставались органы местного самоуправления (те же Народное собрание и Совет), не должен нас вводить в заблуждение, поскольку подчиненные империи города и монету имели, и благами местной демократии наслаждались.

Около 145 года Херсонесу по какой-то причине понадобилось еще раз просить у римлян элевтерии, и они ее получили (так называемая “вторая элевтерия”), что было с энтузиазмом встречено гражданами. Тот факт, что эта элевтерия закрепляла статус Херсонеса как части империи, не огорчал, а скорее радовал горожан. Экономика государства в первые века по РХ переживает подъем, но ее структура остается прежней. Вино и хлеб шли в основном на внутреннее потребление, тогда как рыба, и продукты ее переработки – вывозили. Особенно большие деньги делали на остром соусе, полученном из умеренно загнившей рыбной массы, вместе с кишками и чешуей, который сегодня не стал бы есть даже очень неискушенный в кулинарии человек. Рыбу вывозили также засоленной, поскольку соль добывалась неподалеку.

Ситуацию не ухудшила даже активизация в самом начале 3 в сарматов и аланов. Как считается, город остался в стороне и от нашествия готов (230-240 гг по РХ), хотя на самом деле ему, вероятно, просто удалось с готами договориться. Во всяком случае, позже, в 5 в по РХ, готы и аланы заселяют окрестности города, основывают крепости, получают помощь, в том числе военными советниками и строительными материалами, от византийского императора, и “живут в окрестностях Херсона… как некая защита” от других варваров (рисунок 9).

Со второй половины 3 в римские войска уходят из Крыма, будучи привлеченными к битвам на Балканах, которые империя постепенно теряет. Прямая военная помощь Рима Херсонесу заменяется денежными субсидиями. Херсонес наконец берет реванш над Боспором, где якобы утвердилась новая, варварская династия царей, нелояльная Риму (впрочем, по монетам никакой нелояльности не видно). Поздние источники описывают три войны Боспора с Римом, в которых на стороне Рима выступает Херсонес. В результате боспоряне терпят поражение за поражением, и херсонесские войска отторгают от Боспора все более обширные территории, оставляя к первым десятилетиям 4 в боспорскому царю лишь клочок земли возле Пантикапея. Однако, эти сообщения нуждаются в тщательном анализе, который проводить никто не хочет: куда удобнее принять их на веру.

При императоре Диоклетиане (рубеж 3-4 вв) Херсонес, как все греческие города, прекращает чеканку монеты (она возобновляется только в конце 5 в), император Константин (начало 4 в) подтверждает элеветрию Херсонеса. Гунны, которые разграбили около 375 года многие города Причерноморья, вновь почему-то не тронули Херсонес. Пощада со стороны готов, а потом гуннов стала важнейшим фактором того, что Херсонес превращается в доминирующий город раннего средневековья в своем географическом ареале.

К правлению императора Феодосия (конец 4 в) относится такое важнейшее событие, как христианизация Херсонеса. Она была отчасти насильственной. Церковные иерархи прибыли из Константинополя в сопровождении солдат. Среди противников христианства источники называют неких “эллинов и иудеев” (как раз в это время в центре города строится роскошная синагога). Как говорят легенды, херсонеситов убедило чудо, совершенное одним из иерархов – он вошел в печь, и вышел оттуда невредимым. Поиск более ранних, чем конец 4 в, христианских древностей в Херсонесе вряд ли перспективен.

Около 5 в на руинах усадеб в окрестностях города появляются гуннские юрты-зимники. Насколько враждебны были к херсонеситам обитатели этих юрт? Принято считать, что – враждебны, однако, не исключено, что это были те самые варвары, которые, по сообщениям более поздних источников, постоянно толклись возле города, то торговали, то немного грабили, а в основном жили мирно, как паразиты возле большого зверя. Не они ли делали подражания херсонским монетам 6 в, о которых один из авторов (Арсюхин) толкует не первый год, а его коллеги-нумизматы никак не признают сам факт наличия таких подражаний? Об упадке экономики города в это тяжелое время (этот тезис активно муссировался в советской исторической науке) говорить не приходится – достаточно посмотреть на интенсивную чеканку монет в 6 в. Из этих варваров, как уже говорилось выше, создался в конце концов слой федератов-союзников, охранявших город. Они, в частности, помогли выстоять в 579-580 годах, когда новая волна гуннов стояла под стенами Херсона (Боспор тогда пал, но византийцы его отбили). В конце 5 в, при императоре Зиноне, город в который раз объявлен включенным в состав империи (рисунок 10). Для Херсонеса сначала чеканят особую монету в Константинополе, со знаком столичного монетного двора, потом Херсонес сам начинает выпускать монеты с портретом Зинона, далее – с грубо исполненными бюстами Юстина и Юстиниана (рисунок 11). С этого времени, в силу изменения греческого языка, название города звучит как Херсон, как мы и будем его писать далее по тексту.

Эпоха Юстиниана – вообще пышное и яркое время в империи, в Крыму в том числе. Говорят, что этот император никогда не спал. Как-то некий придворный, утомленный ночными бдениями у императора, узрел (это был сон наяву, обычный у утомленных людей), что голова Юстиниана отделилась от туловища; туловище продолжало расхаживать из угла в угол, как это любил делать император, а голова повисла в воздухе посередине комнаты. Отсюда родилось убеждение, что Юстиниан – какой-то дьявол, хотя на самом деле мужик просто любил свою работу. При нем и его преемнике Юстине II в городе дважды ремонтируются оборонительные стены, восстанавливается дворец для представителя центральной власти, возводятся красивые базилики (также и на “варварской периферии”, у федератов, причем и мастера, и стройматериалы поступали из Константинополя готовыми комплектами), а на исходе 6 в Херсон и Боспор были освобождены от морской повинности, что было дружественным актом со стороны “федерального центра”.

Следующий этап жизни и Херсона, и империи в целом, принято считать “темными веками” – мало источников. Ключевой вопрос этого времени – правда ли, что зависимость Херсона от Константинополя в 7-8 вв ослабла. Прежде в науке была точка зрения, что город стал в какой-то момент самостоятелен, власть в нем захватили архонты – местная знать. Сейчас принято считать, что ничего подобного не наблюдалось. На самом деле, как нам представляется, истина посередине. Стоит почитать Константина Багрянородного (10 в), каждая строка соответствующих пассажей которого дышит страхом перед восстанием Херсона, чтобы понять, что такая опасность была всегда. Принадлежность к империи – это и благо, и потери (например, налоги надо платить). Когда последние становились существеннее первых, архонты стремились избавиться от зависимости. Это было тогда, когда империя ослабевала, и начинала лишь требовать денег и ресурсов, ничего не давая взамен. Такое положение как раз и было в 7-8 вв, когда империя разом потеряла свои восточные провинции, отобранные арабами. Правда, что в 655 году в Херсон сослали опального папу Мартина, прожившего на чужбине чуть больше полугода и умершего от немощи. В письмах папа жалуется на дороговизну продуктов и дикость населения. “Могли ли власти ссылать опасного смутьяна в нелояльный город” - спрашивают сторонники версии о “крепком единстве” Херсона и империи. Наверное, нет.

Но вот что случилось с другим ссыльным. В 695 году в Константинополе свергают и уродуют императора Юстиниана II, его ссылают в Херсонес. В анналах император именуется отныне как Ринотмет – Безносый. Юстиниан объявил херсонитам о том, что намерен вернуть себе трон, но не встретил сочувствия. Таким образом, в этот момент херсониты на самом деле показали себя лояльными официальному Константинополю. Чтобы херсониты не выдали его Тиверию, правившему тогда императору, Юстиниан бежал куда-то в “Дорос”, скорее всего, на Мангуп. Снесшись оттуда с хазарским каганом, а потом с болгарами, Юстиниан с их помощью вернул трон (705 год), и начал репрессии против тех, кто его не поддерживал, в том числе против херсонитов. Те испугались, и провозгласили императором некоего Вардана, принявшего тронное имя Филиппик (711 г), что поддержали и хазары. Вардан сумел занять трон (и правил до 713 года), причем, кажется, сохранял к хазарам теплые чувства. Город, таким образом, прямо пошел против империи, когда империя повела себя к нему несправедливо. Но – город или хазары, стоявшие за сценой во время всех этих событий?

Да, это был редкий момент, когда Херсон стал городом, где решались политические проблемы имперского масштаба. Если вдуматься, почему это произошло именно тогда, мы увидим, что - из-за связи Херсона и могущественной Хазарии. Именно как “тень Хазарии” и важен был Херсон для тогдашней мировой политики, а не сам по себе. В дальнейшем Хазария продолжала играть большую роль на черноморской сцене, вплоть до того, что в 732 году император Лев III женит своего сына на хазарской принцессе. Ребенок от этого брака, Лев IV Хазарин, станет императором (775-780 гг). В это время хазары активно выступают против арабов, часто по наущению Византии. Если это не помогло империи, то уж точно притормозило движение арабов и их ислама на пути в Восточную Европу. Лишь Волжская Булгария, и много позже, в 922 году, взяла ислам от арабов, что имело очень значительные, но отдаленные последствия. При этом, правда, финские и протославянские племена должны были платить дань хазарам, однако, на их религиозную самоидентификацию хазары, кажется, не покушались.

Веротерпимость Хазарии сказалась и в том, что она охотно принимала бежавших из империи монахов-иконопочитателей. Как справедливо замечают исследователи, монахи бежали не в Херсон (там за почитание икон могли и убить, пишут С. Сорочан, В. Зубарь и Л. Марченко), а в “глубинный Крым”, подконтрольный хазарам. Впрочем, в последнее время исследователи перестали преувеличивать масштабы этой эмиграции. Несмотря на нарастание противоречий с Хазарским каганатом, власти Византии всегда готовы были о них забыть, когда появлялся новый общий враг, как, например, венгры, против которых хазары руками византийских инженеров выстроили крепость Саркел в 830-е годы.

Инженер Петрона, который ездил со стройматериалами и своими мастерами в степи севернее Крыма, вернувшись из поездки, доложил императору, что, если он хочет всегда стоять в Крыму прочной ногой, то должен вырвать власть у “архонтов” Херсона и обратить город в провинцию. Современные историки пытаются представить дело так, будто Петрона усомнился не в политической верности херсонитов, а в их военных навыках, мол, рады бы, да не могут твои интересы защитить. Однако, эта трактовка выглядит чрезвычайно натянутой.

Одно это свидетельство подводит черту под затянувшейся полемикой относительно взаимоотношений Херсона и империи в 7-9 вв. Ясно, что в Херсоне правили представители местных родов, архонты, которые дружили с Византией тогда, когда считали это выгодным, но всегда готовы были пересмотреть свою точку зрения. Об этом же говорят и монеты. Монеты Херсона этого времени – это крошечные литые кусочки металла с дурно оттиснутыми буквами ПО и Х, которые обычно расшифровываются как “Полис Херсон”, то есть “Город Херсон”. Таким образом, это были монеты города, считавшего себя самостоятельным (рисунок 12).

Император Феофил послушался, и Петрона сам и стал стратигом новой провинции. Это случилось скорее всего около 840-841 годов (есть дата – 833). Вскоре это отразилось на нумизматике. Первое время монеты делали такого же, как и прежде, “варварского” облика, но уже с буквой М, в которой видят начало имени Михаила, следующего за Феофилом императора. Есть мнение, что литье имперских монет началось уже при Феофиле, но не все нумизматы с этим согласны. Монет же с именем следующего после Михаила императора, Василия, очень много. Причем они на глазах становятся лучше – это теперь крупные кружки, а не огрызки (рисунок 13).

Фему (провинцию) назвали “Климаты” (ударение на среднем слоге), что породило в свою очередь бурную дискуссию о значении этого термина. Вообще, “климат” - это, говоря современным языком, “широтная географическая зона”. Но такие “климаты” были везде, где светит солнце. Этимология слова “климат” - “наклон”, мол, климат (в его современном значении) зависит от наклона солнечных лучей. Нам кажется, правы те, кто видит тут сочетание традиционного для византийской науки географического термина и какого-то местного названия, связанного с “наклоном” Крымских гор. На некоторое время сочетание “Херсон и Климаты” становится синонимом Западного, византийского Крыма в противовес Боспору. Примерно с 870-х гг фема подвергается реорганизации в связи с тем, что Византия, видимо, утрачивает контроль над обширными пространствами в Крыму, над “климатами”, и отныне область называется просто “Херсон”. С другой стороны, западный Крым еще долго продолжает оставаться в экономической и религиозной орбите империи, так что ей, вероятно, вскоре удалось восстановить контроль над некоторыми территориями.

Само по себе учреждение провинции, конечно, не могло выбить из херсонитов дух свободолюбия. Известно, что в 896 году они убили своего стратига (начальника провинции) Симеона. В 10 в император Константин советует своему сыну Роману, в случае волнений в Херсоне, арестовать в Константинополе все херсонские корабли, и устроить торговую блокаду города, а без торговли херсониты “не смогут существовать”. Тем не менее, Херсон был, конечно же, византийским городом (рисунок 14) и в это время, и позже, причем одним из значительных городов империи – по мере того, как территория Византии сокращалась. Время это было неспокойным и для Херсона: в начале 10 в его штурмовали, хотя и не взяли, хазары, а вскоре появились печенеги, которые расположились в дне пути от города и грабили его окрестности.

Однако, едва ли не главной угрозой империи в это время становятся Росы, то есть варяги, взявшие контроль над славянскими и финскими племенами Восточной Европы. О походах Олега и прочих к Константинополю известно. Херсон должен был сообщать о намерениях Росов, и натравливать на Росов печенегов. Кульминацией противостояния (прежде всего экономического) Руси и Херсона стал поход князя Владимира, случившийся то ли в 987, то ли позже, вплоть до 990 года. Завершением 9-месячной осады города стало его взятие, причем хитростью. Некто из Херсона, то ли варяг, то ли грек, пустив в стан русских стрелу с запиской, сообщил, что, лишив город воды (перекопав закопанный в земле трубопровод), его можно вынудить к сдаче, что Владимир и сделал. Херсон, таким образом, был очень сильной крепостью. Далее, как говорит легенда, Владимир в Херсоне крестился, взял оттуда несколько церковных реликвий и античных статуй, а также священников, и построил в Киеве Десятинную церковь, в которой эти священники служили, а реликвии хранились. В Херсоне он также венчался с принцессой Анной, из византийского правящего дома; этот брак был ему обещан давно, но император, похоже, хотел проигнорировать свое обещание, и Владимир силой настоял на его выполнении.

Каковы были на самом деле планы Владимира, преследовал ли его поход экономические или религиозные цели, было ли это глобальное наступление на Крым с целью обеспечить выход государства к морю? Чисто религиозных причин для похода, скорее всего, не было. Учитывая высокую напряженность между Киевом и Херсоном по ряду чисто экономических вопросов (как то – места для рыбного лова, контроль над торговыми путями и прочее), можно предположить, что этой крупной акцией Владимир хотел “разрубить узел” именно экономических противоречий. Да и брака на византийской принцессе хотелось также вовсе не из-за полового зуда. При этом то, что он закрепил результаты похода религиозными деяниями, совершенно обычно для менталитета людей средневековья. Историки, особенно религиозные, внесли еще в прошлом веке много путаницы, связав следы разрушений и пожаров в городе с акцией князя Владимира, что было принято и советской наукой (сейчас эти выводы пересматриваются). Херсон остался под властью императора, поскольку Владимир “вернул” его империи в качестве выкупа за Анну. Впрочем, он понимал, что все равно город ему не удержать. Так или иначе, с этого момента (а может, и ранее) в городе фиксируется ремесленный квартал русских, и связи Киева и Херсона, шире – Византии и Руси становятся регулярными. Диву даешься, путешествуя по России и Украине, и встречая в русских постройках этого и более позднего времени чисто византийскую руку.

Прорусские настроения в Херсоне хорошо видны из событий 1066 года, когда стратиг города отравил тмутараканского князя Ростислава (таков якобы дали ему приказ в Константинополе), но был побит камнями у себя в Херсоне. Историки много слов истратили, чтобы интерпретировать эти события, но, скорее всего, истина на поверхности: в Херсоне было много русских, а торговые связи и “госзаказ” на строительство церквей на Руси был слишком важен, чтобы все это терять. Впрочем, с 1094 года (или около того) связи Руси и южного моря становятся все менее интенсивными. Им мешали половцы, захватившие контроль над южными степями. Можно ли говорить, что отныне Киев оказался отрезан от Херсона? Наверное, нет, тем более, что половцы были для русских “своими погаными”, и столкновения с ними перемежались длительными и плодотворными союзами. Нет также оснований говорить об уменьшении греческого влияния на культурную и экономическую жизнь Руси вплоть до вхождения ее в мировую империю монголов.

В самом Херсоне упадка от прихода половцев также не заметно (рисунок 15). Город по-прежнему остается в орбите империи, землетрясение, следы от которого долгое время приписывались набегу половцев, вызвало взрыв строительной активности (11 в). Варвары, однако же, стояли под самыми стенами, и один из ссыльных “политических”, отбывавших тяжкую долю свою в Херсоне, мог ночами свешиваться со стен и заводить с ними беседы. Но не стоит думать, что эти варвары только и делали, что держали город в осаде. Это были для Херсона “свои поганые”, как и для Руси.

Закат Херсона связан с деятельностью Генуи. Договором от 1169 года Генуя получила от Византии право монопольной торговли в Черном море. Понятно, что Генуя, не имевшая в Херсоне прочной опоры, была заинтересована в развитии собственных центров, прежде всего Кафы. Никаких других, “объективных” поводов к упадку, никакой естественной “смены торговых путей”, о чем так любят толковать историки, не было. Была конкуренция. С одной стороны, мощная организация генуэзцев, опиравшаяся на богатую итальянскую метрополию. С другой – город Херсон, часть слабевшей Византийской империи, преданный по сути своими императорами и опиравшийся на собственные силы. Точку поставил 1204 год, когда латиняне взяли Константинополь. По сути империя перестала существовать. Крымские греки, жившие в глубинке, быстро объединились под властью Мангупа, создав княжество Феодоро, и последовательно, до 15 в, держали свою самостоятельность, лавируя между Генуей и татарами.

Почему Херсон не стал частью княжества Феодоро? Хороший вопрос, на который мы, скорее всего, не получим ответа. Возможно, среди архонтов Херсона это обсуждалось, но верх взяли силы, нацеленные на союз с итальянцами. В них видели возможность снова встать на ноги, но обманулись. Такие просчеты случались не раз, в том числе в самом Константинополе. Альтернативой итальянцам были турки-сельджуки, находки монет которых в Херсоне довольно часты. Говорят даже о союзе Херсона и Иконийского султаната, что, вероятно, преувеличено. Третьей надеждой для Херсона было государство с центром в Трапезунде, осколок Византии, который также претендовал на власть над Крымом. Был даже один эпизод (но, вероятно, лишь эпизод) уплаты Трапезунду дани из Херсона и Готии. Трапезундских монет в Херсоне немного, но на монетную систему Трапезунда ориентировалось княжество Феодоро. Из этих трех итальянцы казались Херсону, наверное, самыми близкими, а потому – могущественными союзниками.

От 1223-1226 годов есть свидетельство, что Херсон управлялся своими “славными людьми”, то есть потомками все тех же архонтов. По словам источника, эти правители очень боялись собственного народа, который мог склониться “на ту или иную сторону”, то есть занять турецкую или итальянскую ориентацию. Когда в 1261 году латинян из Константинополя выгнали, империя попыталась наладить контроль над Херсоном. Насколько это удалось? Загадка. В городе попадаются константинопольские монеты, но немного. Добавьте к этому миграцию в Херсон русских из мест, ставших неспокойными после татарского нашествия, особенно в пору усиления Ногая (конец 13 в), а ведь русские неизбежно должны были стать новой силой влияния со своими интересами, и картина неустроения будет полной. В то же время город постарался извлечь максимум пользы для себя из нового экономического порядка, устроенного монголами в Крыму. В Херсоне не редки находки золотоордынских монет крымского чекана конца 13 в.

Точку в истории города все же суждено было поставить именно итальянцам. Не успев встать из пепла, Византия (1261 год) заключила новое соглашение с Генуей на монопольное право черноморской торговли. Из-за генуэзских интриг (в Кафе был убит внук Ногая) гнев темника упал на весь Крым. В один из последних годов 13-го века Херсон подвергся штурму и был взят. Катастрофа была столь существенной, что целые кварталы города уже не возродились никогда. Жизнь продолжала теплиться только в портовом районе. Итак, до последнего вся надежда на возрождение города была на торговлю. Однако, как мы видели выше, это была призрачная надежда, потому что итальянцы заботились только о своих колониях, что естественно, и ослабленный набегом Ногая город начал все существеннее проигрывать в реальной конкурентной борьбе с Каффой.

Тут есть, впрочем, загадка. Генуэзцы ведь и в Херсоне построили свою колонию (Горзони). И путь через Херсон в Геную из Кафы был привычен для итальянских капитанов. И бокал, сделанный в Кафе, с датой “1322”, в Херсоне нашли. И итальянский (католический) епископ в 1333 году в Херсон был назначен, стало быть, город стал совсем “своим”, католическим, тем более, что уже в 1320 году в Херсоне фиксируется монастырь францисканцев. Католики около этого времени подумывали о постройке в Херсоне собора в честь св. Климента, и свое намерение, наверное, выполнили. А чуть позже здешний иерарх прибыл даже в Константинополь, где агитировал греков за унию с католиками. Так почему Херсон не стал столь цветущим, как Чембало или Солдайя, почему латинское владычество ему не помогло? Что виной? Землетрясение в середине 14 в, или чума? Но и чума, и трясущаяся земля – все это было и в других крымских городах. Да и люди в городе оставались. Правда, умерло от чумы, наверное, много, раз в 1368 году католики понизили статус херсонского прихода, но документ от 1374 года еще фиксирует в Херсоне массария, представителя генуэзской власти, который получает из Генуи жалование.

Ключ, возможно, кроется в том факте, что православные в Херсоне никогда не сдавали своих позиций. Мы ничего не слышали о православных в Чембало, а вот о Фаддее, представителе ортодоксальной церкви в Херсоне с 1376 до 1396 мы знаем точно, и знаем, что он вел с латинянами борьбу за усиление своих позиций. Более того, он попытался расширить свои владения, для чего тягался у императора со своим православным же конкурентом из Готии. Если у Фаддея были деньги, чтобы интриговать в Константинополе, значит, деньги были и в самом городе. Может, правы те, кто видит причину окончательной гибели города в нашествии Тимура в 1396 году? Но в 1399 году в генуэзских документах снова упоминается Херсон как порт, куда могут заходить корабли, что повторяется в документе от 1402 года. Город участвовал на стороне Генуи в войне с Феодоро и крымскими ханами в 1433 году, когда Хаджи Гирей разгромил на подступах к Солхату присланный из Генуи отряд. В 1449 году консульство Херсона еще упоминается в итальянских документах, причем город оказывается значительнее Алушты и недавно построенной Ялты.

Однако, уже в 1471 году генуэзцы поднимают вопрос о том, что стены необитаемого местечка Херсон (даже это название, искаженное на свой манер, они пишут с прописной буквы) нужно разрушить в преддверии турецкой угрозы. Таким образом, за какие-то несколько десятков лет из Херсона вдруг ушла вся жизнь, и случилось это достаточно резко. После турецкого завоевания (1485) Херсон еще числится среди городов, подвластных султану. Однако, это был, скорее всего, пункт, о котором упоминали лишь постольку, поскольку остались целыми его стены – итальянцы так и не нашли денег на снос мощных оборонительных сооружений. И вот в 1666 году путешественник Челеби говорит, что стены использовались турками и татарами как гигантский загон для скота.

Какая катастрофа постигла Херсон в середине 15 в? Не мнимая, как нашествие Ногая или Тимура, после которых Херсон неизменно возрождался, а подлинная, после которой он стал местом необитаемым? Мы полагаем, что причина – в противоречиях между жителями Херсона, греками, оставшимися верными православию и таким своим наставникам, как Фаддей, и “новыми людьми”, космополитами, наводнившими город на протяжении 12-14 вв, готовыми “подчиниться всякому ветру”. Херсон просто не стал для итальянцев своим городом в полном смысле, как Судак или Кафа. Поэтому они не решились строить в нем мощную крепость, и тогда, когда везде стены ремонтировали в преддверии турецкой угрозы, здесь, напротив, хотели сносить старые. Поэтому город не получал столь мощной финансовой подпитки, какая известна нам для расположенного неподалеку Чембало. Город был просто задушен. Вероятно, было какое-то восстание горожан против генуэзцев, не отраженное источниками. Вероятно, была какая-то резня. Может быть, и не было, а просто строптивому городу постепенно перекрывали кислород. И так он умер, уже не интересный и туркам. Но слава его жила. Развалины Сары Кермен, Желтой Крепости, вдохновили поэтичного Челеби на рассказ о славном прошлом этого места. Рассказ вымышленный (якобы “москали” его окончательно разрушили), но, может, не столь уж по сути и лживый. Ведь, если мы правы, Херсон, как и Челеби пишет, на самом деле погубили “неверные”. Только не москвичи, а генуэзцы.

Путешествие по городищу

Осмотр Херсонеса займет у вас полный день – если, конечно, вы подойдете к вопросу серьезно. Мы долго думали, какую схему выбрать для этого небольшого путеводителя, единственное достоинство которого в том, что мы использовали источники, которые, может, не всякий станет читать, ну и еще, может быть, в обилии подробных фотографий. В итоге мы решили обозревать город по районам, двигаясь вместе с гипотетическим посетителем, который поутру купил билет на входе, зашел, и увидел…

А. Возле входа в заповедник: район театра

Театр. Без театра не мог существовать античный город. Однако, в Северном Причерноморье найден пока лишь один театр – здесь, и то очень небольшой (рисунок 16). Для человека, побывавшего в театрах Малой Азии (например, в Турции – Аспендос, Перге), таковой в Херсонесе кажется просто игрушечным. Таких малюток было немало раскидано по окраинам античного мира. Например, хорошо знакомый мне театр в современном швейцарском городе Ньоне не намного больше. Когда стоишь на руинах херсонесского сооружения, кажется, что оценка – будто вмещал он полторы-две тысячи зрителей – сильно завышена, здесь и полтысячи не влезет. Впрочем, уцелели не все ряды, уже в средневековье их стали разбирать на строительный камень. Обычно театры строились с таким расчетом, чтобы туда могли прийти все жители города и округи. Дело даже не в том, что в Херсонесе жило не так много народу, главное, плотно населенной округи у него не было. Если даже обитатели всех усадеб на Гераклейском полуострове пришли бы сюда, много ли их набралось? Ну, несколько сотен, плюс около тысячи самих жителей города.

Некогда, в самом начале города, здесь проходила городская стена. Ее в 3 веке до РХ разобрали. Для устройства театра выбрали именно это место потому, что тут – овраг, или балка, с почти полукруглыми склонами, которые осталось чуть подтесать до кондиции. К тому же балка и от ветра защищала. Там, где ныне – сцена (рисунок 17), некогда бил родник. Вероятно, близость воды понравилась на заре существования города какому-то ремесленнику, и он устроил тут мастерскую по литью металла. Когда театр построили, родник отвели в другое место, устроив нимфей, то есть водозабор с изображениями нимф, выгнали и ремесленника.

Построенный в 3 в до РХ, театр уже во 2 в до РХ был заброшен вплоть до того, что его пространство застроили лачугами бедняков. По этой детали видно, как сказались на культуре города войны со скифами – даже спектакли стало неохота смотреть, а люди, выброшенные с насиженных мест за пределами города, селились где придется, лишь бы под защитой стен. С приходом римлян в 1-3 вв по РХ театр возрождается, но теперь в нем ставят уже не столько классические драмы, сколько “пошлые” мимы и дают, наверное, бои гладиаторов, до которых римляне были так охочи. Погиб театр в 4 в по РХ. В других центрах империи театры переделывали под цирки, где проходили состязания возниц, сменившие в христианское время спектакли и бои гладиаторов. Здесь, вероятно, не нашлось любителей колесничных бегов.

Сначала на месте театра устраивают свалку, но уж больно в центре города находилась эта земля, разбрасываться ею грешно, и в 7 в здесь строится небольшой храм, который в 11-12 вв расширяют. Рядом – хорошо сохранившиеся руины другого храма, который, вероятно, построен в 6-7 вв, и перестроен в 11-12 вв (рисунок 18). В нем некогда был водоем, в котором, скорее всего, крестили совсем маленьких детей. От крещальни уцелела мраморная плита с изображениями христианских символов, в том числе креста на Голгофе и кипарисов, символов вечной жизни (рисунок 19). Найденную тут же другую плиту, с изображением дерева с крупными плодами, можно видеть в музее. Окна в этом храме были застеклены (куски толстого стекла найдены при раскопках), что бывало совсем нечасто и говорит о значении этого храма. Еще больше на то же самое намекает другая сенсационная находка, сделанная еще в 19 в – небольшая серебряная коробочка с клеймами Юстиниана I (стало быть, изготовленная в 6 в), и с изображениями свв. Сергия и Вакха. Что поразительно, в коробочке целехонькими лежали косточки пальцев, завернутые в истлевшую шелковую ткань. Так что это – самые настоящие косточки свв. Сергия и Вакха. Их тут же, едва нашли, торжественно перенесли в богато отстроенный Владимирский собор на городище, а сам реликварий отправился в Эрмитаж, где, говорят, экспонируется (мы, будучи там, его не видели, или, по темноте своей, не обратили внимания). Сергий и Вакх пострадали в Сирии, оттуда их мощи, видимо, попали в Константинополь, в одноименный храм, а уж оттуда по какому-то торжественному случаю во времена Юстиниана прибыли в Херсон. То, что мощи пришлось расчленить, для тогдашних нравов было делом совершенно обычным. По этой находке и сам храм известен как Храм с Ковчегом.

Царский дворец. Посетив театр, пройдите туда, где высятся маловыразительные здания монастыря конца 19 в. Здесь – свалка, хаос, но тем не менее именно тут был так называемый “царский дворец”, так поразивший раскопавших его археологов (рисунок 20). “Царским дворцом” его называют условно, потому, что так описал это здание один из путешественников 16 века. Это было огромное помещение с многочисленными трубами, которые отводили с крыши воду и собирали ее в одно место. Со стороны улицы были лавки, в которых работали ремесленники и тут же продавали свой товар. Скорее всего, первоначально, в греческую пору, здесь находился гимнасий, помещение для спорта, потом, в римское время, построили то, что мы только что описали, а в 12-13 вв еще раз перестроили. Ныне от этого комплекса лучше всего сохранилась базилика, сделанная в средневековую пору, когда точно, неизвестно. Все прочее уничтожено монастырскими властями.

Южные ворота (“Ворота мертвых”). Следующий квартал сильно поврежден строительством в конце 19 в сооружений, где ныне находятся реставрационные мастерские музея. Однако, ворота, Южные, или, как их называли в Средние века, Ворота мертвых, видны хорошо (рисунок 21). Чего не скажешь о самой оборонительной стене. Хотя именно тут начиналась вторая стена, протейхизма, которая вела к Башне Зинона, нынче визуально ничего этого не наблюдается. Те ворота, которые мы видим сегодня, сооружены во 2 в по РХ на месте еще греческих ворот. Все вместе сооружение выглядело не менее мощно, чем Башня Зинона, только там все сохранилось гораздо лучше. Ворота эти имели большое значение для города, потому что за ними находилась “маленькая агора”, или вторая центральная площадь, где шла торговля. Воротами Мертвых их назвали потому, что они вели на кладбище. Именно через них в один из дней 4 в по РХ выволокли тела Евгения, Агафодора и Ельпидия, бросив за городом “на съедение псам”. Но через них пронесли и тысячи других граждан, закончивших свой земной путь, с почетом, с пышными процессиями – или на утлых повозках, в сопровождении нескольких рыдающих родственников, это уж у кого какой достаток. Мрачное место, и сегодня какое-то неприятное.

Греческий дворик и монетный двор. Греческий дворик – так называется небольшой двор перед двумя зданиями музея, построенными еще в 19 в. При строительстве, конечно, пришлось испортить немало ценных археологических слоев, и сами здания получились не очень красивыми. Во двор принесли капители от византийских колонн с разных храмов, и я не уверен, что паспорта – откуда какая колонна – с тех пор сохранились (рисунок 22). Тут же стоит мраморный лев, найденный у башни VIII, у Западных ворот, в отдаленном углу городища. Под навесом – подвал обширного дома, раскопанного еще в 19 в, который условно называется Монетный двор (рисунки 23, 24). Точная дата постройки неизвестна, ясно, что к началу 3 в до РХ здание уже было. Часть подвала засыпана, над ним разбиты клумбы, потому что так потребовало в свое время руководство монастыря. В подвале найдены остатки литейного производства, разновесы, а главное, заготовки для монет. Монеты в те времена делались так. Сначала отливались заготовки, которые вручную подгонялись под весовой стандарт (примерно), с них убирались следы литника, и уже эти заготовки клали на штамп и ударом молота наносили изображение, то есть чеканили. Современные исследователи вовсе не уверены в том, что это был именно монетный двор, однако, поскольку другого места, где могла бы производиться чеканка монет, не обнаружено, я не вижу больших причин сомневаться в этой атрибуции. Подчеркну, что, если тут на самом деле находился монетный двор, то лишь в эллинистическую эпоху. Потом здание погибло в пожаре. Где чеканили монеты в римское и средневековое время, мы пока не знаем. Поскольку здание погибло в пожаре, и было оно огромным, а по планировке не отличалось от жилых домов, некоторые горячие головы говорят, что именно тут разворачивалась легенда о Гикии и ее муже из боспорян, именно в этом подвале он прятал солдат, и именно этот дом Гикия сожгла вместе с мужем и с солдатами. Мне, однако, кажется, что скорее всего пожар был вызван плавильной печью, в которой превращали металл в заготовки монет.

Бассейн. Чтобы посмотреть бассейн, надо вернуться к Воротам Мертвых. Он просто огромен (рисунок 25). Его раскапывали несколько лет. 1800 кубометров воды мог он в себя вместить. Учтите еще, что у него имелись и наземные стенки, не сохранившиеся, так что он был гораздо глубже, чем теперь (но и сегодня – почти 4 метра). В технике постройки все подчинено идее герметичности. Камни выбиты так, чтобы через них и капля не просочилась, потом они еще обмазаны, и все это перемежается слоями керамики, которую применяли для этих же целей. Цемент, скрепивший блоки, так прочен, что разбить его сегодня можно, только очень постаравшись. Говорят, нашим специалистам предложили изучить состав этого цемента и попытаться получить подобный, но их ждало фиаско – секрет, сказали они, потерян. В этом бассейне не купались, тут воду хранили, заботливо собранную – и дождевую, и ту, что пришла по водопроводу из источников за городом.

Но купались совсем рядом – возле бассейна находятся руины грандиозной бани, которая была скорее всего трехэтажной (рисунок 26). Баня стояла на фундаменте почти в 5 метров (тут скала неудобная, надо было выровнять ее, чтобы пол не был покатым), здание было со стеклянными окнами, наличники – мраморные, пол – тоже, по стенам фрески. У бани был также и свой бассейн, в котором ныне видны остатки круглого сооружения, наверное, для купания (рисунок 27). Местами в кладке стен видишь трубы - то ли для подвода воды, то ли для облегчения конструкции (рисунок 28). Было предположение, что это и не баня вовсе, а дворец Петроны, основателя фемы Херсон-Климаты. Говорили также, что якобы все это и есть загадочный херсонесский гимнасий греческой поры. Но эти мнения ныне отвергнуты. Как показывают новейшие раскопки, постройка была начата после 4 в по РХ, на месте более древнего могильника. Нынешние руины – примерно 6-го в, и это был никакой не дворец, а все-таки бани. В 9 в горожане засыпают водохранилище, превращают его в свалку. С 14 в на свалке строится мастерская по изготовлению стекла. Почему херсониты сами испортили такой бассейн? Говорят, что, наверное, изменились подземные водяные пласты, питавшие его, и он стал бесполезен.

Крестово-купольный храм в квартале L. Минуя совершенно невыразительный жилой квартал, через несколько десятков метров от водохранилища упираешься в руины храма (рисунок 29), который на одном плане помечен как “крестово-купольный”, без датировки, на других просто отсутствует. А ведь сооружение просто грандиозное! По нашим прикидкам, поначалу храм был базиликой, а потом его перестроили в крестово-купольный. Стало быть, первая очередь строительства относится где-то к 6-7 вв, а вторая – к 10-12 вв. Археологи открыли в храме погребение, да так и бросили его под открытым небом, припорошив камешками (рисунок 30). При храме, очевидно, была небольшая крещальня (рисунок 31). Неподалеку от храма находится часовня, или небольшая базилика, которая также нанесена далеко не на всех планах, и так же неясно, к какому времени она относится (рисунок 32). В ней даже мы, дилетанты, узрели детское погребение. Вообще, этот район Херсонеса практически не раскопан, и тут археологов еще ждет немало открытий.

Б. Западная окраина

Четырехапсидный храм-меморий. Ему, в отличие от вышеописанных храмов, известности не занимать. В плане он напоминает бутон цветка, у него было четыре апсиды, этакая ротонда, только не круглая, а еще более оригинальная (рисунок 33). В нем никогда не велось богослужений, потому что попросту нет алтаря. Здесь никогда никого не хоронили. Стало быть, остается одно: это – храм-памятник. Хотя мне за долгие годы странствий не попадалось ничего подобного, аналогии ему все-таки есть, это церковь Сергия и Вакха в Константинополе (о культе этих святых мы говорили выше), есть такой храм также в Болгарии (София) и в других местах.

Построено это сооружение в 6-7 вв. Самое примечательное: под храмом некогда находилась печь для обжига извести 4 в по РХ, которую строители храма не уничтожили, а сделали так, чтобы ее можно было осмотреть. И тут на ум приходит история о епископе Капитоне, которую мы рассказали в исторической части нашего повествования. Император (Феодосий Великий) прислал его с солдатами для того, чтобы насадить христианство, но епископ встретил сопротивление “эллинов и иудеев”. Тогда, чтобы убедить их в своей правоте, он зашел в раскаленную печь, оставался там некоторое время, после чего вышел невредимым. Народ был поражен, Капитон же приказал тут же, из извести, вынутой из печи, устроить крещальню, и, не теряя времени, многих обратил. Однако, купель он построил не тут, а на главной площади города, там, где находились святыни язычников. Впоследствии Капитон все-таки погиб за веру от рук язычников в устье Днепра, куда и попал-то случайно (его корабль отнесло бурей, а плыл он в Константинополь). Как бы там ни было, в представлении херсонитов именно здесь находилось место, в котором Капитон показал свои чудеса. Недаром над печью, бережно сохраненной, устроили церковь таким образом, чтобы в печь можно было всегда зайти. Здание ремонтировалось столько, сколько существовал сам город, и погибло вместе с ним, но ни его план, ни его назначение не изменились.

Западные, Святые (Та Иера), или Красные ворота (рисунок 34). Некогда эти ворота были знамениты; сегодня путешественник может видеть лишь руины очень большой, мощной башни, но сами ворота находились не в ней, а рядом. Их красоту могли оценить еще путешественники 19 в, однако, севастопольская война середины того же столетия их не пощадила; к тому же здесь долго находились казематы царского военного ведомства. Именно здесь в город подходило несколько веток водопровода. Для глиняных труб в скале выбито ложе, перекрытое сверху каменными плитами. Возможно, это были основные водные магистрали, и именно их посоветовал предатель Анастас князю Владимиру перекопать, чтобы оставить город без воды, хотя, справедливости ради, водопровод подходил к городу и в других местах тоже, так что гибель от жажды Херсону все равно не грозила.

Мне не удалось найти в литературе точного указания на время возведения этих ворот. Территория вокруг них вошла в городскую черту уже в 3 в до РХ. Поскольку в оформлении ворот использованы были постаменты статуй 2 в по РХ, стало быть, нынешние руины сооружены много позже этого времени. Название “Красные” или “Святые” вскрыто по сопоставлению ориентиров, приведенных в житиях херсонских святых, с реальной местностью. Возле ворот и башни мы сфотографировали многочисленные могилы, которые были высечены в скале, возможно, еще в языческое время, но наверняка активно использовались христианами (рисунок 35).

Башня IV. Прямоугольная башня, помеченная на стандартных планах под номером IV, интересна тем, что тут смыкаются стены более раннего и позднего времени (рисунок 36). Некогда здесь проходила стена 4 в до РХ, которая шла почти прямо от башни V к морю. Башня IV была построена на том месте, где в 6 в по РХ началось интенсивное крепостное строительство, связанное с расширением территории города на запад. Город получил несколько га новой территории, однако, старая, античная стена сохранялась до 9-10 вв, и весь район к северу от башни IV превратился в своего рода цитадель, укрепленную подобием “донжона”, базиликой св. Леонтия. Сама аккуратно сложенная башня сооружена была не ранее 10 в. Через башню вели в город ворота, названия которых мы не знаем. До сих пор видны в камне колеи от повозок.

Западный оборонительный узел. Здесь стена подходит к морю, концентрация памятников увеличивается. Как уже говорилось, весь этот участок построен в 6 в (рисунок 37). В куртинах 2,3,4, бросается в глаза небрежность кладки стен, которая в корне отличается от того, что мы привыкли понимать под “юстиниановским архитектурным стилем”. На мой непросвещенный взгляд, стена давно бы рассыпалась, если бы ее не держали крупные камни.

Перед этой стеной можно рассмотреть вырубленный в скале ров; его ширина – около пяти метров, глубина – почти 4 (рисунок 38). Его цель была – сделать так, чтобы враг не мог бы подтащить непосредственно к стене свои стенобитные орудия. Однако, специалисты полагают, что ров не был закончен. Что этому помешало? Склепы, которые нарушены этим рвом, функционировали до 9-10 вв. Отсюда некоторые археологи приходят к выводу, что ров пытались соорудить в преддверии нападения князя Владимира, причем работа была прервана самим набегом. Нам все-таки представляется, что это – несколько поспешный вывод, поскольку датировка склепов может быть пересмотрена, как это часто бывало в херсонесской археологии. Тем более, что реальней представляется другая возможность. Эти самые склепы – как верно отметили украинские исследователи – представляли собой практически готовые подкопы под стены (рисунок 39). Архитекторы это поняли, уже сделав часть работы, после чего ее и бросили.

Башня, которая носит гордое имя I, некогда была громадной, а ныне поглощена морем, впрочем, не столь “жадным”, как на восточной, более низменной окраине города. Остатки ее отвалившихся бойниц были найдены при раскопках (рисунок 40).

Именно в этом месте, где от башни I отходит куртина 1, можно осмотреть склеп времени поздней античности (4-5 вв), над которым в эпоху раннего средневековья сооружена так называемая разгрузочная арка (рисунок 41). В нем видны три ниши-лежанки. Разгрузочная арка понадобилась потому, что склеп, конечно же, представлял опасность для стены – возведенная прямо над ним, она могла просто просесть (см. рисунок 39). Самым простым решением было склеп засыпать, но этого почему-то не сделали, хотя арка делала всю систему более уязвимой. Почему? Невольно вспоминаешь легенду о Гикии, которой так хотелось быть похороненной в пределах города, и заботу о могиле которой взяли на себя городские власти. Она здесь покоилась, или кто-то другой из знатных граждан, но, очевидно, пиетет к этому месту и погребенному в нем был столь силен, что даже строители раннего средневековья не отважились портить склеп. Здесь же, с внутренней стороны стен, можно осмотреть большой рыбозасолочный комплекс, возникший в 5-6 вв по РХ (рисунок 42).

“Дом св. Леонтия” (рисунок 43 - общий вид). Как говорят находки монет, строительство обширного храмового комплекса началось в 6 в, когда, этот участок территории был “отвоеван” у античного кладбища и включен в состав города. Центром комплекса была базилика, которую в современной литературе принято, опираясь на некоторые указания средневековых источников, именовать “домом св. Леонтия” (рисунок 44). У нее – пятигранная снаружи, и закругленная внутри апсида. Это сооружение до 9-10 вв находилось между двух стен, новой, которую мы видим и сейчас, построенной в 6 в, и старой, возведенной в 4 в до РХ. Кстати, старая стена античного времени до сих пор сохраняется (она видна на переднем плане на рисунке 43). Будучи зажатой между стенами, базилика напоминала “цитадель”, поскольку церковь, большая и мощная, могла рассматриваться как “донжон”. Но нам неизвестно, действительно ли это культовое сооружение преследовало еще и оборонительные цели.

В 9-10 вв стену античного времени ломают, и вокруг базилики выстраивается целый комплекс – городской монастырь, причем высокого ранга, поскольку расположен он в таком месте, что миновать его при входе в город просто невозможно. О значении комплекса говорит и его богатое убранство, и найденные неподалеку остатки мраморного саркофага для хранения мощей.

К базилике примыкало помещение, сооруженное также в 6 в, которое называют то часовней (поскольку в нем нашли могилы с остатками оклада Евангелия; рисунок 45), то крещальней, на которую сооружение больше похоже архитектурно. Могилы располагались и возле самой крещальни, причем листья лавра, которые в них найдены, говорят о высоком статусе погребенных. Позже, в 7 в, частично на фундаменте этого здания, воздвигают храм-мавзолей, а также храмик над склепом, явно в память какого-то мученика. Даже сегодня неискушенный посетитель вроде нас может видеть вырубленные в скале остатки трех могил. Исследователи предполагают, что этим мучеником мог быть один из первых епископов Херсонеса – Василий, которого зверски убили язычники, а ночью “верные” взяли его голову и погребли “вне города”. Поскольку в 4 в по РХ античная стена была еще границей города, может быть, речь идет как раз об этом месте? Правда, Житие святого все же связывает эти события со Святыми (Западными) воротами, так что, скорее всего, там все и происходило, а здесь был похоронен другой пострадавший за веру.

Помимо чисто культовых сооружений, в монастыре наверняка находилась и богадельня, точнее, приют для убогой молодежи, поскольку в находящемся тут же склепе найдены останки примерно 30 человек с врожденными дефектами развития. Они могли жить в небольших комнатках, раскопанных тут; комнатки тянулись однообразным рядом, как казармы или больничные палаты. Кто-то из этих калек мог работать и в мастерской по обработке металла, остатки которой примыкали к богадельне. Часть построек монастыря ныне рухнула в море. Чуть ближе к античной стене находится капелла (рисунок 46), которая сохранилась таким образом, что виден только фундамент. В ней, однако, хорошо прослеживается склеп, выложенный кирпичом (рисунок 47). Наконец, сбоку к Дому св. Леонтия пристроена часовня, которая обладала галереей, где херсониты могли прогуливаться (рисунок 48).

Считается, что комплекс гибнет в 988-989 гг при осаде города Владимиром, хотя мы выступаем против столь жесткой привязки его разрушения к этому событию. Правда, факт, что к 11 в район запустел.

“Базилика на холме”. Название, конечно, чисто условное (рисунок 49). Храм был одним из главных культовых сооружений в этой части города. Здесь – холм, хотя и невысокий, не более метра-полутора. Это место облюбовал для себя еще в период поздней античности богатый херсонесит, построивший усадьбу. При усадьбе была гончарная мастерская. Все это прекращает жить в 5-6 вв, когда строители уничтожают старые постройки, несколько увеличивают холм, сделав подсыпку, и строят нашу базилику. Мощные фундаменты, толстые стены, большие размеры – все отличало ее от рядового культового сооружения. Из руин, поросших травой, бросается в глаза массивный мраморный порог, через который перешагивали люди, чтобы попасть в храм (рисунок 50). По порогу можно судить, что ширина двери составляла порядка 2 метров, это много.

Примерно в 10 в базилика перестраивается. Вероятно, ее стены ломают, или, скорее, их разрушает землетрясение. На руинах – и из тех же блоков – возводится похожая базилика, только меньшего размера, зато комплекс обносится забором и приобретает вид “монастыря”. В стене – кладбище, часовенка, были и чисто служебные помещения, которые интерпретируются как “сторожки”.

Есть мнение, что эта перестройка была осуществлена воинами князя Владимира, который, если верить летописям, поставил в городе храм, получив здесь святое крещение, “на горе”. “Гора”, как говорят летописи, стала еще больше потому, что херсониты подсыпали ее, взяв почву из разобранной после штурма насыпи, возводившейся русскими ради штурма. Церковь на самом деле стоит недалеко от западной стены, которую и штурмовали воины Владимира, и было логичным, что жители города, избавляясь от вражеского сооружения, носили землю именно сюда. Как говорит летопись, построенный по приказу Владимира храм был посвящен св. Василию (правда, другая версия летописи говорит, что посвящение было Иоанну Крестителю). Соответственно, те 150 могил, которые располагаются в пределах ограды, принадлежат, по мнению этих ученых, русским и варяжским воинам, и вообще - членам русской общины. Однако, это мнение разделяется не всеми. В 12 в строения вокруг базилики разрушаются, и величественный некогда храм превращается в заурядную кладбищенскую церковь. Последний раз храм ремонтировался в 13-14 вв. Таким образом, он доживает до самого последнего этапа существования города.

“Храм на сводах”. Еще одно условное название величественного комплекса, который гордо высится среди ровного поля этого еще слабо раскопанного квартала (рисунок 51). Храм построен в 10-11 вв, разрушен уже на излете истории города, в 13-14 вв. Он стоял на городской площади, в низине, ведущей к морю. Храм небольшой – сейчас особенно впечатляют его сводчатые подвальные помещения, очень глубокие, в которых находились костницы. Костницы – это хранилища костей. По тогдашнему обычаю, погребенного человека через некоторое время снова откапывали, и кости, естественным образом освобожденные от плоти, складывали в особые хранилища. Вызван был этот обычай гигиеническими соображениями, а также дефицитом площади для погребений. Здесь, под “сводами” (рисунок 52; отсюда и современное название храма) покоились сотни человек. Сегодня руины не производят сильного впечатления. Если бы мы знали историю этого сооружения, наверняка прониклись бы к нему большим пиететом.

В. Приморский район (западнее Туманного колокола)

“Базилика в базилике” (рисунки 53, 54, 55). Одно из наиболее ярких сооружений Херсонеса, настоящего имени которого мы, к сожалению, не знаем. Его сразу, издалека узнаешь по двум рядам беломраморных колонн, которые стоят, как стражи, на границе раскопанного, богатого руинами квартала с не тронутыми пока раскопками дикого, западного поля.

Храм сравнивают с “матрешкой” - меньшее сооружение как бы встроено в большее. При этом более ранний храм - больше, и уж потом, на его руинах, возведен храм поменьше. Лопаты археологов открыли сразу оба строительных периода, откуда и название. Древний храм считается сегодня ярким образцом творчества эпохи Юстиниана. С этим трудно спорить, учитывая обилие мраморных архитектурных деталей (рисунки 56, 57), а также богатую мозаику, напоминающую таковые Большого дворца этого правителя в Константинополе (в музее). Ключевое место было отведено процессу крещения, что было очень актуально в городе, который только-только начал познавать основы новой веры. Почему этот действительно роскошный храм оказался разрушен примерно в 10 в, никто не знает (если только и тут не видеть коварную руку Владимира). Кстати, в 11 веке в Херсоне было страшное землетрясение, и, возможно, храм разрушен и перестроен именно тогда. Как бы то ни было, в 10-11 вв на руинах базилики возникает новая базилика, по статусу и размеру уже больше напоминающая квартальные храмы (рисунок 58). О чем это говорит, об упадке? Да нет – об изменении отношения к Богу. Прошла пора крещений огромных толп народа, вместо этого люди получили потребность более интимного общения с Ним.

К храму примыкали лавки, проход рядом с которыми был забран колоннадой, остатки ее видны до сих пор. Несмотря на то, что Христос начинал с изгнания торговцев из храма, такое соседство – обычное в средние века. В 14 в комплекс погибает в пожаре, и его уже не пытаются возродить. Трудно сказать, к какому времени относится тамга, процарапанная на одном из каменных блоков храма (рисунок 59).

Промышленные кварталы. Квартал Хлебопеков. (рисунок 60). В этом квартале в 11-12 вв были гончарные печи, и, стало быть, район находился за пределами плотной застройки, поскольку власти не приветствовали близкого соседства жилых домов и гончаров из пожарных соображений. В 13 в город добирается и досюда; сооружается несколько усадеб с небольшим квартальным храмом. Интересно, что на всех усадьбах найдены мельницы и прочая утварь, говорящие о том, что люди – все поголовно – имели отношение к изготовлению хлеба. Тут же им и торговали, возможно, и харчевни содержали. В квартал хлебопеков затесался каким-то образом и священник, имевший здесь довольно небогатый дом.

Впритык к хлебопекам находился квартал стекольщиков (рисунок 61). Византийское стекло, в том числе сделанное в Херсоне, стало предметом многих научных работ. До сих пор не установлено, могли ли производить стекло на Руси в домонгольский период. Скорее всего таки нет, а если да, то немногие приезжие греки, и только в Киеве. Однако, с включением Руси в состав Монгольской империи, после того, как ликвидированы были последствия войны, наши стали понемногу этому ремеслу учиться, осваивая его в полной мере, впрочем, только к 16 в, да и то: русское стекло до Петра - весьма плохого качества. Чуть лучше обстояли дела в Европе. А в Херсоне этот квартал илополов (так звали стекольщиков) существовал с 4 по 7 вв по РХ. В 11-12 вв их сменили гончары, а еще позже, с 13 в, вырос городской монастырь, если верна интерпретация его руин археологами (рисунок 62). Монастырь погиб в 14 в, более о нем ничего не известно.

Дом красильщика – название не просто условное, а еще и неверное (рисунок 63, на заднем плане, на переднем плане - домовая базилика). Человек, который жил в этом доме до 1 в до РХ, занимался не окраской ткани, а производством самой краски. Найдены ванны (рисунок 64), где обрабатывалось сырье - самородная охра, добываемая в разных местах Крыма. После обработки из охры получалась полноценная красная краска, которую этот человек и продавал, а уж на что она шла – на покраску стен, или на окрашивание одежд – это дело покупателя. Потом, в 1 в по РХ или чуть ранее, красильщик убрался из этого квартала, и на месте его мастерской некий Гордий (его имя, процарапанное на разных предметах, попадается всюду) построил обычный жилой дом, где и обитал, наслаждаясь римским миром. Позже, в 4 в по РХ, в квартале стали заниматься засолкой рыбы. А что было еще позже, я не знаю, потому что в книжке про это не написано.

“Базилика 1935 года”. Самое любимое у туристов место (рисунок 65). Стоят эти руины на берегу моря, сохранились хорошо, и кажется, древность это античная, колонны как-никак (рисунок 66). А на самом деле – средневековый храм, названный так археологами потому, что раскопали его в 1935 году.

Построена базилика в конце 6 в, разрушена примерно в 10-11 вв, скорее всего, в результате землетрясения. Прежде на месте базилики находился храм, но не христианский, а, по некоторым предположениям, самая настоящая синагога. Именно возле нее группировались, наверное, те “иудеи”, которые вместе с “эллинами” препятствовали принятию христианства. Постройка была выполнена весьма примитивно. Фундамент синагоги сложен был из грубого камня, скрепленного грязью, стены – из простых кирпичей, высушенных на солнце. Несмотря на примитивизм строительной техники, здание было богато украшено мозаикой, фресками и лепниной (фрагменты этих архитектурных излишеств сохранились), причем в облике украшений не было ничего “иудейского”, это были обычные для позднеантичного времени сюжеты. Только куски штукатурки с именами библейских патриархов иудейскими письменами да изображения семисвечников выдают назначение здания. Синагога построена, скорее всего, в конце 4 в, может быть, под влиянием эдикта Юлиана, который, дабы возродить язычество, объявил общую веротерпимость. Синагогу сначала разрушило землетрясение в конце 5 в, потом в 6 в ее снесли до фундамента, и поставили уже ту базилику, остатками которой мы можем наслаждаться и сегодня.

Несмотря на то, что базилика не принадлежит к самым первым зданиям христианского культа, ее украшала скульптура Доброго Пастыря, характерная для искусства 3-4 вв по РХ. Это заставляет поднять вопрос о том, не было ли у самых первых христиан в Херсонесе молитвенного дома, который не улавливается раскопками, откуда и происходит эта статуя? Правда, ее могли привезти из Константинополя или другого центра в подарок. Куда менее бережно поступили строители базилики с мраморными рельефами 2 в по РХ – они перевернули плиты изображениями вниз, и использовали их как плиты пола. Однако, именно это варварское обращение позволило сохранить рельефы, которые сегодня можно видеть в античном зале музея. Есть два предположения, что это за плиты: или заготовки для саркофагов, которые оптом привезли в Херсонес из какого-то ремесленного центра, или части героона, то есть святилища, посвященного героям.

После землетрясения в 11 в базилику перестроили в квартальный храм, который погибает уже в 13 в. Возле базилики была небольшая усадьба, очевидно, священника (во всяком случае, при раскопках найдено много культовых предметов), погибшая в огне в 13-14 вв.

Прямо перед базиликой находился рыбный рынок (рисунок 67). И в современных городах это самое маргинальное место (кто был в Гамбурге – меня поймет), а уж в древности… Помните героя одной из комедий Аристофана, который, утирая нос рукавом и нещадно ругаясь, хвалился – “да уж, вскормлен я на рыке”. О том, что рынок был именно тут, ясно говорит строительная надпись 2 в до РХ с указанием, что здание опсополина (это и есть рыбный рынок) построил некий Теаген, агораном, то есть торговый устроитель. Кстати, археологи нашли тут и остатки легкого круглого здания – павильона, которые обычно строились на рынках. В таких павильонах люди могли совершать сделки, прячась от жары летом или от дождей зимой, поэтому здесь найдено много монет 1-4 вв по РХ.

Эллинистический дом (рисунок 68). В 3 в до РХ рядом с рынком строят огромный жилой дом, втрое больше, чем обычно строили дома в то время. Перед ним стоял алтарь, остатки которого, извлеченные из земли, не сохранились в перипетиях недавних войн и революций. От дома сохранился только колодец, окруженный остатками колонн высотой буквально в несколько десятков сантиметров. Это не случайно – где-то в 2-1 вв до РХ дом сознательно разобрали. Наверное, из его блоков поставили стену для обороны от скифов, с которыми как раз ожесточенно воевали. Неизвестно, то ли владелец дома сам пошел на столь патриотичный шаг, то ли это был аристократ, репрессированный, быть может, как раз за сочувствие внешнему врагу. В 1 в до РХ на месте дома поставили еще одну усадьбу, также богатую, в которой среди прочего открыт зал для пиров (лежанки для пьянствующих стояли буквой П). Посередине зала вскрыта редкой красоты мозаика, изображающая, вероятно, Афродиту в двух ее ипостасях. Мозаику ныне можно видеть в античном отделе музея (рисунок 69).

Дом винодела. Существовал в 2-4 вв по РХ (рисунок 70). Несмотря на то, что окрестности Херсонеса были поделены между гражданами, застроены усадьбами, где в том числе выращивали и виноград, это – единственный, найденный в городе, комплекс по производству вина. Налицо и давильни (рисунок 71), причем сок винограда прямо въелся в цемент пола, есть и склад с гнездами для пифосов (рисунок 72). Открыто небольшое домашнее святилище, где приносили в жертву мелкую живность. Почему только этот комплекс связан с виноделием? Возможно, это – от неполноты археологической картины. Возможно также, что основную массу таких комплексов надо искать (и их на самом деле находят) за пределами города, на самих усадьбах. Не случайно “дом винодела” – римского времени, когда хора (сельскохозяйственные окрестности) оказалась разрушена. Видимо, у этого человека был виноградный надел где-то совсем неподалеку от города, хотя, может быть, он просто оптом покупал виноград у крестьян. Вино Северного Причерноморья не считалось особо качественным. Неизвестно, насколько полно отражают реалии литературные штампы 5 в до РХ, но в Греции сложилось представление, что вино с севера – кислое, причем “скифы” (может, и сами херсонеситы) пили его неразбавленным, отчего выражение “скифское пьянство” стало нарицательным. Впрочем, тогдашнее “пьянство” имеет мало общего с нынешним алкоголизмом (который вряд ли вообще имел место), и “пьяным” могли назвать человека относительно трезвого, но напившегося “некультурно”, тем же несмешанным вином.

Древний некрополь. Некогда здесь пролегали границы самого-самого раннего Херсонеса, а за ними – кладбище, некрополь, естественно, также очень древний, 5-4 вв до РХ (рисунок 73; на заднем плане). Всего тут найдено 140 могил, причем при покойных практически не нашли инвентаря, как будто они были христианами. Но до христианства, конечно же, еще далеко, просто люди эти были бедными. Чуть менее половины погребений совершено “в позе эмбриона”, что породило версию о таврах, присоединившихся к грекам и основавших вместе с ними Херсонес. Сейчас эта гипотеза отброшена, поскольку такой же обряд выявлен и у самих дорийцев в Греции. Нынче нужно приложить немало трудов, чтобы узреть невыразительные провалы от этих могил, раскопанных довольно давно и подчистую.

Рядом с древним кладбищем находилась обычная для этого квартала усадьба рыбопромышленника 2-4 вв по РХ, с тремя цистернами для засолки рыбы (рисунок 74).

А вот и родиной запахло – русский квартал (рисунок 75). Русские не только крестились в Херсонесе, они просто не вылезали из него – купцы особенно. Мне также представляется, что знаменитое выражение “иди ты на хер” первоначально обозначало лишь пожелание отправиться очень далеко – в Херсонес. Ведь имя города на античных монетах так и писалось, “ХЕР”. Правда, для этого надо допустить, что русские, вернее, их предки, имели дела с Херсонесом еще в античное время, но в этом в принципе нет ничего невозможного. В дальнейшем Корсунь становится для русского тем же символом теплого и богатого Лукоморья, что и Сурож-Судак. Квартал существовал, скорее всего, в 11-13 вв, и вырос на месте гончарного комплекса. Дома в квартале были скромными – гораздо скромнее, чем у коренной знати византийского времени. Русскость обнаруживается не в архитектуре, а по находкам – кресты, пряслица из розового шифера, наконец, серебряные слитки, которые служили “монетами” для крупных расчетов только на Руси (хотя, поскольку серебро само по себе металл драгоценный, предъяви такой слиток в Константинополе на базаре – возьмут с руками). Считается, что район разгромлен в 13 в и уже более не восстанавливался. Разгромили его монголы. А не восстанавливался потому, что в глазах русских более полезным торговыми партнером стал Сурож-Судак. И в московский период уже не говорили про купца с моря, что он “корсунянин”, а говорили – “сурожанин”.

Г. Район возле Туманного колокола.

Туманный колокол. Это, конечно, отнюдь не произведение глубокой древности, однако, история у него яркая, да и сам колокол – прекрасный ориентир (виден на рисунке 75), так что опишем вкратце и его. Надпись по “юбке” говорит о его происхождении: “Сей колокол вылит (для храма) святого Николая Чудотворца в Таганроге из турецкой артиллерии весом 351 пуд 1778 года месяца августа … числа”. О войнах с Турцией мы подробно рассказывали, повествуя об Азаке. В Таганроге колокол поначалу и стоял. Как он оказался в Севастополе – загадка, известно лишь, что случилось это, вероятно, в начале 19 в. Во всяком случае, во время Крымской войны (1854-1856 гг) колокол уже висел здесь, и его захватили французы. Он считался полноценным “пленным” - французы гордились, что его взяли, наши хотели во что бы то ни стало вернуть. Повесили его в каком-то соборе в Париже. Подлинные документы не указывают названия собора, а лишь говорят о “башне на храме”, но в Севастополе верят, что это был Собор Парижской Богоматери. Около 1913 года дипломатические усилия России увенчались наконец успехом, и колокол вернулся в Севастополь. До 1960 года он в туман давал сигнал кораблям, чтобы они не напоролись на мель. Сейчас он лишен языка, кто отодрал? Неизвестно. И тот ли это вообще колокол, который путешествовал в Париж? Трофей победы над турками так уместен в городе, который долго входил в турецкую империю, пусть даже в виде руин.

Северная базилика и баня. Базилика построена в 6 в (рисунок 76). Археологи, копавшие ее в несколько приемов, детально проследили строительные этапы, в частности, создание пристройки для усыпальницы, фундамент которой прекрасно читается и сейчас.

Базилика примыкает к бане, которая с нею сосуществовала (рисунки 77,78). Баня, вероятно, построена чуть позже, в 7-8 вв, но точно, что она работала во времена императора Романа I (10 в), монеты которого найдены в ее руинах. Дотошный наблюдатель увидит и следы кочегарки, и большую цистерну для воды, а главное – крошечные “моечные отделения”. Использованная вода уходила прямо в море. Примерно в 11 в баня разрушается, прекращает существование и базилика. Вместо них в 12 в на этом месте возводят небольшую часовню, которая продолжала функционировать до конца 13 в.

Шестистолпный храм. Он никогда не был большим, а сейчас еще и частично в море обрушился (рисунок 79). Построен он в 11 в. Храм был двухэтажным. То, что мы видим ныне – это стены и фундамент нижнего этажа, пол верхнего этажа начинался примерно там, где находятся края самых высоких из сохранившихся стен. Нижний этаж был костницей. Что необычно – как правило, костницы старались устраивать глубоко в земле. А это – наземное помещение. Зато там было так же темно, как в подвале, потому что на первом этаже не было ни окон, ни дверей. Верхний этаж храма был украшен мозаикой. Сложно сказать, когда храм прекратил существование – скорее всего, в 13-14 вв, как и большинство культовых построек Херсона. Свое название (условное) храм получил от шести столпов, или скорее оснований колонн, которые прекрасно читаются в руинах.

Почти напротив колокола находится постоялый двор 10-13 вв (рисунок 80). Это не совсем гостиница, а помещение для странствующей нищеты во Христе. Речь шла о людях, которые путешествовали из города в город, жили подаянием, и смысл своей жизни видели в том, чтобы добраться до как можно более почитаемой святыни и там и душу спасти, и тело насытить. Возможно также, что перед нами просто богадельня – приют для нищих стариков самого Херсона. Глиняные штампы подобной богадельни найдены при раскопках, ими метили хлеб, продававшийся в лавках при богадельнях. Кстати, в комплексе откопана и сама лавка с жерновами, причем с большой цистерной для хранения зерна, так что дело было поставлено на широкую ногу. Обилие монет говорит о том, что хлеб не раздавали, а продавали странникам и старикам, но по “социальным” ценам, иначе какой бы смысл? Те, кто мог, вероятно, трудились на общественных работах, остальные побирались. Чуть в стороне – помещение для хранения костей умерших при богадельне людей, и, что характерно, именно на этом кладбище кости носят следы особенно страшных увечий и тяжких болезней. Конечно, болели и богатые, но так часто, как били нищих, их не били, и так долго оставаться без врача, как нищие, им тоже не доводилось. Да, времена были суровые, а впрочем, я часто ловлю себя на мысли, что можно найти у современного бомжа, если его полностью обследовать в больнице.

Через улицу от этого мрачного помещения была гостиница – тоже, вероятно, не пяти звезд, но классом повыше (рисунок 81). Именно тут можно просто встать - и ощутить себя в средневековом Херсоне. Сохранность сооружений превосходная. Лабиринты стен, оставшихся стоять почти на всю высоту, пол, такой, какой был - русские Помпеи. Крошечные базилики, трогательно сложенные из грубого камня, как из кубиков конструктора (рисунок 82). Базилики посерьезней, с мраморным полом, но тоже крошечные (рисунок 83). Арки (рисунок 84), дворы (рисунок 85), глубокие подвалы (рисунок 86), даже остатки туалета типа “очко”, причем рядом с очком стоял кувшин с водой (рисунок 87). Предполагалось, что, справив нужду, человек поливал на нее из кувшина, и все это по “трубам”, или, скорее, каналам, выложенным плиткой, попадало в центральную систему, и в конечном счете в море. Можно восхищаться таким высоким сервисом даже в бедном квартале, но, с другой стороны, а как иначе? Даже 5 тысяч человек могли бы за*рать территорию города за какой-то месяц, опосля – болезни и эпидемии, им это было надо?

В этом же квартале доминирует церковь-усыпальница, у которой нет ни условного имени (только номер), ни особой легенды, а просто – хорошая сохранность, есть на что посмотреть (рисунки 88 - вид вглубь, 89 - со стороны). В стенах церкви устроены были могилы, поэтому и усыпальница. Чтобы стены не обвалились, сделаны были две аркосолии, разгрузочные арки (рисунок 90). Такие трогательные детали, как колонна алтаря, стоящая на своем историческом месте (рисунок 91) или остатки карниза для поддержки полотка, уже не существующего (рисунок 92) заставят вас не раз обойти эту небольшую церковь кругом. На этом места с 6 в по РХ была огромная цистерна для засолки рыбы, а когда точно саму церковь построили – неизвестно, может быть, в 12-13 вв. Вот она и сохранилась так хорошо.

В противоположность этому мало чем примечателен прилегающий к гостинице с богадельней с востока большой квартал, в котором в глаза бросаются разве что печи 9-10 вв для обжига керамики, а также остатки цистерны для засолки рыбы, уничтоженной в 7 в (рисунок 93).

Комплекс сооружений епископа Херсона. (рисунок 94 - общий вид). В письменных источниках мы читаем о “епископах Херсона” (6-7 вв), потом – об “архиепископах” (с 9 в). Говорят, что это были гордые и неукротимые пастыри, которые боролись с ересью у себя дома, но главным образом с территориальными притязаниями других епископов Крыма, и других конфессий. Даже в 14 в это были богатые люди, которые могли плавать в Константинополь и раздавать взятки приближенным императора. Где же они жили? Вот здесь, и их “дворец” занимал два квартала. Стоя рядом с руинами, трудно даже окинуть одним взглядом камеры огромное пространство всего комплекса. В него входят: Уваровская базилика (названа так потому, что раскопана Уваровым), огромный баптистерий, может быть, самый ранний храм Херсона с трехлепестковой апсидой, и несколько других построек, причем все это было, видимо, обнесено одной стеной. Прежде на этом месте находились античные жилые кварталы, чуть позже – цистерны для засолки рыбы; при раскопках одной такой цистерны нашли слой сушеной рыбы толщиной в три метра (а сама цистерна уходила в пропасть земли на 9 метров). При строительстве “дворца” все это засыпали (даже рыбу не убрали) и возвели то, что мы сейчас будем описывать.

Крещальня, которая издали выделяется явно современной “беседкой” над ней (рисунок 95), сооружена в 6 в, и это была самая большая крещальня в городе. При ее постройке не без удовольствия были использованы фрагменты колонн языческих храмов, которые и посейчас хорошо читаются в кладке (рисунок 96). То, что именно тут крестился князь Владимир, крайне мало вероятно, поскольку в 10 в практика крещения в баптистериях была оставлена, и вместо этого, как и сейчас, крестили в переносных купелях (а все потому, что крестить теперь приходилось в основном детей; Владимир был исключением). Однако, в 1997 году Церковь распорядилась поставить над почтенными руинами “беседку”, которая по прошествии нескольких лет (2002 год) выглядит ржавым куском железа. Общественность протестовала против установки “беседки”, но тщетно. Однако, время – и Бог в конечном счете – показывает, что Ему угодно, а что нет. Руины как были, так и остались седыми и благородными, а “беседка” проржавела и стала просто смешна.

Небольшая базилика, обозначаемая обычно на планах “Базилика А”, очень плохо сохранилась (см. рисунок 94). Едва читается ее “цветковой” формы апсида. Это – крайняя редкость в христианском зодчестве вообще, и в херсонском в частности. Когда относят дату ее постройки к 4 в, то, наверное, слишком усердствуют. Скорее, это 5-6 вв. Так или иначе, это, вероятно, самое раннее христианское сооружение Херсона. Крайне загадочно, что, будучи разрушенной примерно в 9-10 вв, базилика больше не восстанавливалась. Авторы раскопок (еще в 19 в) свидетельствуют, что руины базилики были перекрыты остатками стен домов 12-14 вв.

Наконец, Уваровская базилика. Если огромен весь комплекс, то тем более огромна и эта базилика (рисунок 97). 52 метра в длину! Как справедливо отмечают авторы последней большой монографии о Херсонесе, чтобы представить, какой она была, достаточно посмотреть на современную громаду Владимирского собора – у них почти что одинаковые площади фундаментов (Владимирский собор даже метров на 10 меньше), значит, и в высоту это были сопоставимые сооружения. К базилике вела целая улица, вымостка которой ближе к цели сменялась мозаикой, положенной прямо на уличный пол. Это должно было казаться тогдашним херсонитам просто вызывающей роскошью, все равно как современные офисы крупных корпораций, выстилающие тротуары подле себя коврами. Пройдя по мозаике, посетитель попадал во внутренний двор “дворца” архиепископа, который представлял из себя замкнутое пространство, обрамленное портиками с колоннами. В центре двора был водоем, скорее всего, фонтан (рисунок 98). Мозаика пола базилики с надписью “О молитве за Малха и всех сродников его” еще в 19 в перевезена в Эрмитаж, где ее в перепутанном виде положили на пол в один из античных залов (когда мы там были, не обратили на нее внимания). Это великолепие возведено в конце 6 в, и базилика посвящена, скорее всего, апостолам Петру и Павлу, или просто св. Апостолам. Летописи называют ее “Вселенской”. К сожалению, сохранилась она плохо. Мраморные плиты амвона (такого больше в Херсоне не было) растащили в Крымскую войну французы. Часть базилики вот-вот рухнет в море (а некоторая часть уже там). Возле нее и сейчас сохраняются подвалы, ведущие, вероятно, в цистерны для засолки рыбы, которые, как мы помним, были на этом месте до строительства (рисунок 99). Я на свой страх туда слазил, но не обрел ничего, кроме пустоты. В 13 в базилика была разрушена. Впрочем, часть комплекса продолжала существовать, поскольку в 14 в архиепископ Херсона был, как мы уже писали, еще очень силен.

Д. Район вокруг Владимирского собора

Громада Владимирского собора сооружена в 19 веке, и нам больно и трудно писать об этом здании (пусть даже его строили известные зодчие и расписывали крупные художники), поскольку оно погребло под собой множество ценнейших свидетельств прошлого. Здесь ведь была агора, то есть главная площадь города, с храмом Девы и другими храмами языческого периода, которые сменились в 6-7 вв не менее как шестью церквями. Ну мы и не будем о Владимирском соборе писать. Опишем лучше те немногочисленные сооружения, которые еще можно видеть вокруг него, и то суммарно и по большей части без фотографий, потому что от всего этого сохранились лишь жалкие остатки.

То, что помечено на планах как “типичная средневековая базилика” - на самом деле, крестово-купольный храм (в полной описи храмов Херсонеса - под номером 29). Интересно, что про него нет информации даже в полных собраниях сведений о храмах Херсона. Вероятно, построен он где-то в 9 в. Столь же мало информации о храме, который на генеральных планах значится под номером 28, или “базилика на центральной площади”. Трехнефное здание с нартексом и пятигранной апсидой, с колоннадой из 6 (по другим данным, 8-ми) колонн. Раскопана мозаика, пол – из мраморных плит. О дате постройки нет никаких сведений, известно только, что часовня, пристроенная к ней, считается более поздней. Как и относительно храма 29, можно предположить, что это – постройка 9-10 вв, а часовня - 12-13 вв. Наконец, третья “типично средневековая базилика”, по генеральному плану – 26, вообще не имеет описания в доступной авторам литературе.

Е. Район “первых колонистов”

Мы находимся в самом старом, самом зажиточном, аристократическом квартале города (рисунок 100). Идете по улице, и вдруг видите постамент античной статуи, которая безошибочно выявляется по следам от ног на мраморе. Где-то здесь раскопаны землянки, которые археологи склонны относить к 5 в до РХ; считается, что в них обитали первые колонисты города. Вряд ли археологи ошибаются, поскольку быт первых греков, прибывших из метрополии и еще не успевших как следует осесть на новых землях, досконально изучен, например, на острове Березань или в Горгиппии. Блестящий – судя по литературным произведениям – 5 в до РХ поразил бы нас, попади мы в то время, скромностью быта рядовых граждан в сочетании с мощными каменными храмами; в жалких землянках ютились те, кто в этих храмах молился, знал наизусть “Одиссею” и ходил в театры на трагедии Эсхила. В принципе так жили в самой Греции, а уж на новых территориях быт поначалу и вовсе был суров. Это невнимание к частной жизни ломается только в 4 в до РХ, когда, благодаря походам Александра, греки узнали, что такое восточная роскошь, и что значит “жить по-настоящему”. Мы остатков этих землянки найти не смогли, отчасти потому, что очень торопились (полного дня, от рассвета до заката, на осмотр Херсонеса нам не хватило). Так что мы ограничились съемкой панорамы района, где все это находится.

В этом же квартале - маловыразительные ныне остатки усадьбы римского времени, в которой жил человек, приготовлявший на продажу острый рыбный соус (рисунок 101). Что это было за дьявольское лакомство, мы уже писали. Ныне от усадьбы, владелец которой мог в принципе делать неплохие деньги, экспортируя этот продукт (гарум, или гарос, как его называли) за границу, остались только собственно цистерны и следы стен самой постройки. Наверняка за квартал от такой усадьбы несло рыбой, причем тухлой, поскольку процесс приготовления соуса и заключался в забраживании рыбы вместе с солью. Однако, для тогдашних людей эти запахи были так же приятны, как нынче для тех, кто обитает ныне неподалеку от хлебного завода.

С рыбой был связан и обитатель другого дома, только этот торговал соленой рыбой, а не соусом, поскольку жил в средневековое время, когда мода на этот продукт уже ушла. У этого человека был в усадьбе полный производственный цикл, а на улицу выходила лавка, тоже, вероятно, ему принадлежавшая, в которой его люди, не отходя от “кассы”, и продавали свой товар. Время постройки дома с лавкой широко определяется как “средневековое”, но ясно, что все это погибло в 14 в, во время вражеского налета на город (рисунок 102).

Особую ценность кварталу доставляет пещера, которая на самом деле не вполне пещера, а нижний этаж храма средневекового времени. Однако, молились не только в наземном храме (который представлял из себя почти квадратную церковь, практически не уцелевшую), но и под землей, поскольку одна из сторон пещеры вырублена в форме апсиды. В ней археологи нашли несколько человеческих черепов. Таким образом, перед нами – подземный храм-мартирий, то есть сооружение в память мучеников. Некоторые историки связывают этот храм с событиями 4 в по РХ, когда из Константинополя прибыл в Херсонес Василий, дабы обратить горожан в новую веру. Смело встав на центральной площади, он, однако, не имел успеха в своей проповеди, и вынужден был скрыться в пещере, которую местные называли Парфеноном. Таким образом, он укрылся в языческом храме, причем подземном, который давал убежище даже проповедникам веры Христовой. И в этом подземелье он стал проводить свои дни. Когда некий богатый человек умер, его родственники получили видение, что Василий мог бы оживить покойного своими молитвами. Они нашли Василия в пещере и уговорили его сделать эту работу. Он пришел к гробнице, и на самом деле совершил чудо, после чего родственники крестились, а Василий вернулся в свой Парфенон. Однако, язычники раззадорились этими его деяниями, стали искать его всюду, и таки нашли, выволокли из пещеры, и казнили на центральной площади города. Впоследствии св. Василию посвятили большой храм, который мы уже описали, а эта пещера, тот самый Парфенон, как полагают, стала местом почитания мученика наряду с другими. Что же это за Дева, которая прячется в скале? Наверное, это не Дева, покровительница города, а, как справедливо указывают историки, Персефона, богиня земли и плодородия, которую принято было почитать в таких пещерах. Однако же, в античности было довольного много богов и богинь (те же нимфы), которым молились в пещерах.

Факт, что эта пещера до сих пор пользуется особой славой у жителей современного Севастополя. Рассказывают, что именно тут появляется призрак некого монаха, причем описание призрака попало даже в серьезную литературу, как и сведения об изысканиях “лозоходцев”. В последнее мы не верим, а что до призрака, то вполне это допускаем, однако, должны признаться честно, что сами никакого особого чувства возле пещеры не испытали, хотя, например, в Петропавловской крепости, и в подземельях Чернигова видели немало такого, о чем как-нибудь расскажем при случае.

Античный дом. В Херсонесе, этом очень древнем городе, большинство того, что мы видим глазами – это средневековые постройки. Тем интереснее здание во II квартале, которое считается усадьбой (но могло быть и общественным сооружением) 4-3 вв до РХ. Здание огромно. Было оно – как и положено античному дому – окружено двориком с колоннами. В центре дворика был бассейн, куда стекалась вода с крыш, своими уступами наклоненных внутрь двора. Подвал дома сохранился хорошо, туда можно спуститься по каменным ступеням. Главное, что поражает – это действительно качественная каменная кладка, особенно после длинных кварталов 13-14 вв, где все дома сложены из почти не обработанных камней. Этот дом безо всяких оснований связывают с домом Гикии, о которой мы говорили не раз. Гикия, конечно же, могла жить как в этом доме, так и в подобном ему.

В начале эры к этой усадьбе пристроилась усадьба торговца маринованной рыбой и рыбным соусом, который соорудил тут же две огромные цистерны, рассчитанные каждая на 50 центнеров рыбы. Потом, с 10 в, все это скрывается под новыми домами, более плотными и тесными. Когда квартал раскапывали, он выглядел, как те, что открыты сейчас – на территории античного домовладения теснилось 6 усадеб, да еще и с квартальной церковью. Здесь археологи решили не жалеть поздней застройки, и убрали ее. Что откроется под средневековыми кварталами в других местах, кто знает? Где-то и ничего.

Базилика Крузе. Считается едва ли не самым ранним христианским храмом города (рисунок 103). Уникально и для византийской архитектуры в целом, а уж для города тем более, что апсиды у храма – “цветковой” формы. Изнутри пространство за апсидами представлялось тремя полукруглыми нишами, которые, впрочем, мог видеть только священник и его помощники, потому что в апсиде, как известно, находится алтарь. Сегодня базилика не сильно впечатляет, потому что сохранился, и то на небольшую высоту, лишь сложенный из крупных каменных блоков фундамент. Традиционно время строительства относится к 5 в, хотя последние раскопки, не ставя точку в вопросе, позволяют вроде бы “омолодить” храм где-то на столетие. После реконструкции 9-10 вв здание простояло еще до 14 в.

Главная площадь (Девы). Обширная площадь в восточном районе не может не привлечь внимания. Мы привыкли уже ко всему – и к нераскопанным, поросшим кустарником пространствам, и к столь же обширным пространствам раскопанных кварталов. А тут – большая ровная поверхность, покрытая каменными плитами. Ученые спорят о том, когда была замощена эта площадь, но все сходятся, что это случилось еще в античное время (в 2-1 вв до РХ или в 1-2 вв по РХ – велика ли разница?). Ясно, что эти плиты оставались на своих местах до самого конца существования города, поскольку – на совесть сработано было. Полагают, что в античное время здесь находился священный участок – теменос, с храмом, скорее всего, Девы. Во всяком случае, площадь называлась “Парфенос” (“Дева”), и даже в средневековое время этот район называли Феона, что есть искаженное от первоначального имени. Думаю, заблуждаются те, кто полагает, будто тут стоял храм Афины. Да, Афина - тоже Дева, но у города была своя Дева, главное городское божество.

В конце 6 в здесь был построен христианский храм, называемый сегодня Восточной базиликой, и архитектурный ландшафт площади сломался. Храм был, вероятно, посвящен апостолу Петру. Сегодня часть храма, и большая часть пристроек к нему, обрушились в море. На реконструкциях видно, что рядом с базиликой находился другой храм, крестовидный в плане, который был, скорее всего, мартирием. Где-то здесь в византийское время находился и архив печатей, которые до сих пор вытаскивают из моря, причем только здесь. Восточная базилика и другие сооружения вокруг нее, перестраиваясь, погибают довольно поздно: все-таки тут было сердце города, и горожанам было больно видеть разрушения именно здесь, да и гости, приплывая, оценивали город по красоте этой площади.

Ж. Портовый район

Херсонес – прежде всего морской город, таков Севастополь сегодня, таков был и его предшественник. Однако, древний портовый район туриста разочарует (рисунок 104). Отступление моря, имевшее место в античное время, начиная со средневековья сменилось его наступлением. В реальности это выглядит так, что возле моря, в низинах, образуются болота, поросшие камышом и прочей дрянью, и в этом болоте тонут древние постройки. Прибавьте к этому общую неухоженность этого участка “заповедника”. Какие-то гаражи, машины и подъемные краны…

На всех планах городища прямо по морю идет стена, а в ней башня, построенная в 11 в. Это были ворота города, которые ныне полностью под водой, и уже вряд ли существуют (впрочем, тут меня пусть водолазы поправят). Хорошее представление о них можно получить, полюбовавшись на морские ворота современного Севастополя. Правда, древний “вплыв” в город был, конечно, поуже, и защищен сильнее. Я полагаю, что ворота “запирались” цепью, как это было в Константинополе (в стамбульском музее я видел обрывок этой цепи 14-15 вв). Ну а по краю берега шла стена, выстроенная, надо полагать, также примерно в 10-11 вв. Более ранняя стена, ограждавшая гавань, проходила глубже к материку (вспомним, что в античности море отступало, и пик отступления пришелся как раз на рубеж тысячелетий). Та стена, скорее всего, была построена в римское время, а более ранние крепостные сооружения этого района не сохранились.

В римское время тут, в портовом районе, был “поселок” для людей, которые обычно сопровождали солдат: торговцев, актеров, жен и детей военных, наконец, проституток. То, что вы видите на поверхности – это остатки усадеб 11-13 вв, построенных на месте поселка. Строители уничтожили следы римского времени, разве что рельефы и статуи, использованные при возведении усадеб, говорят за то, что некогда тут было святилище, посвященное Фракийскому всаднику, излюбленному богу римских солдат, выходцев с Балкан.

Из сооружений этого времени и места интересна церковь, которую обычно относят к св. Федору, но со знаком вопроса. Она была построена в 11 в. Атрибуция сделана на том основании, что в стене соседней усадьбы найден керамический штамп, которым клеймили хлебцы для причастий, с упоминанием этого святого. Шаткое основание, но что делать, лучшего пока нет. Храм был центром, вероятно, небольшого монастыря этого и более позднего (до 14 в) времени. К нему могли относиться строения возле церкви, а также могилы, и погребения костей, вынутых из могил при расширении монастыря. Если так, то и монастырь мог быть посвящен св. Федору, скорее всего, Воину (раз рядом оборонительная стена).

Чуть подалее находится так называемый “Храм с аркосолями”, куда более впечатляющий (рисунок 105). Стены храма были буквально нашпигованы и костями, и погребениями, так что для того, чтобы они не рухнули, в стенах и сделали арки, иначе – аркосолии (рисунок 106). Построенный в 12 в, храм не раз перестраивался, пока все вокруг него не погорело в пожаре во время военного конфликта 14 в, а храм не погорел, так и остался стоять, постепенно ветшая. Его даже пытались возродить: сняли черепицу, видимо, для ремонта кровли, но выполнить задуманное уже не было сил, а может, и некому стало. Горки черепицы так и остались стоять, ожидая археологов.

Но хватит о печальном. Портовый район предполагал, конечно, наличие не только и не столько храмов, а специальных сооружений для торговли и таможни. Одним из таких могла быть апофика, или здание для государственных товаров вкупе с помещением для таможенников (рисунок 107). Руины этого здания находятся сразу за описанными церквями, правда, и эта атрибуция также предположительная. Выстроенное из кирпича, перемежающегося с камнем, задние хорошо выделяется из других руин (рисунок 108 - водопровод). Считается, что оно построено было в 7 в и работало до 11 в.

Вот, наконец, мы возле огромного здания, которым и закончим осмотр портового района. Это – так называемые “казармы”. “Казармы” - название условное (рисунок 109). Это сооружение возведено, скорее всего, в 4 в до РХ, и до сих пор остается загадочным. Казармой здание назвали в 19 в, поскольку считалось, что именно возле древних ворот города могло стоять это обширное помещение для стражи. Однако с равным успехом здесь могло находиться и помещение для общественных трапез-сисситий, и своеобразная биржа, в которой демонстрировались привезенные в город для продажи товары, взимались торговые пошлины (при раскопках здания найдено много монет). Здесь проходила самая первая оборонительная стена 5 в до РХ, которая уцелела потому, что оказалась встроенной в здание как его часть. Это очень вероятно, поскольку археологи нашли тут остатки архаического кладбища; следовательно, в самый ранний период существования города эта территория была за городскими стенами. Впоследствии на фундаменте “казармы” поставили комплекс мастерских (римского времени), вероятно, по выделке тканей или кож, а также по обработке металла, далее устроили рыбозасолочный комплекс, просуществовавший до 7 в по РХ, наконец, уже в зрелое средневековое время выстроили усадьбу (рисунки 110, 111).

З. Район возле древних ворот города и цитадель

Херсонес был прекрасно укрепленным городом. Но стены, которые мы видели до этого – это лишь остатки, в лучшем случае, на пару метров в высоту. О величии оборонительных сооружений можно судить только здесь. Посмотрите на эти стены, особенно на основания стен (рисунок 112). Как говорит археологический материал, они построены примерно в 360 г до РХ, и, таким образом, это – едва ли не самые древние крепостные сооружения, которые можно увидеть в Восточной Европе.

Древние ворота, построенные в 4 в до РХ, и служившие главным въездом в город до рубежа эр, на первый взгляд не впечатляют (рисунки 113, 114). Это – проем в форме квадрата, просто два столба, и перекрывающая их балка. Конечно, нынешняя высота ворот – это не вся ее высота. Через них проходишь, согнувшись. Некогда ворота были вдвое выше (их часть все еще под землей). Но все-таки, как просто жили греки! Когда мы представляем реалии античности, надо представлять их правильно. Роскошь и огромные арки с рельефами – это эстетика римского времени. Некогда над воротами стояла башня, сломанная примерно в 9 в. От нее осталась лестница, которая и сегодня ведет на боевой ход, уже не существующий. Конечно, в древности эта лестница не могла быть открытой, это было бы слишком опасно. Обратите внимание на качество облицовки стены с внутренней стороны (рисунок 115). С башни спускалась падающая решетка-катаракта, следы от нее читаются в кладке стен. Отсюда шла удобная дорога в самый старый участок города, припортовый. Потом, когда город разросся и центр его жизни переместился на запад, ворота были аккуратно заложены – это случилось уже в римское время. Башня продолжала существовать еще тысячелетие, пока ее не сменила вон та арочка над воротами. Это вылазная калитка, устроенная в 9-10 вв (рисунок 116). Оцените, насколько поднялся грунт из-за накопления культурного слоя за это время! Вместо древних ворот тогда же поставлены были другие, ныне почти не сохранившиеся. Рядом с воротами стоят камни, напоминающие какие-то примитивные надгробия или памятники, а на самом деле – это зубцы крепостных стен, которые, рассыпанными, находили тут повсюду археологи. В стене также можно различить участки, которые сделаны явно позднее, с использованием резных камней античного времени (рисунок 117).

Когда вы смотрите на древние ворота снаружи, вы находитесь в пространстве между двумя стенами, и даже сегодня, когда со стен в вас никто не выстрелит, чувствуете себя неуютно. Это – величайшее изобретение фортификационной мысли, так называемая протейхизма, вторая стена, которая вместе с основной стеной составляла своего рода каменный мешок (перибол; рисунок 118). В него попадал враг, думавший, что, раз он смог войти в “ворота” - пространство между стенами, то теперь и город у него в кармане. И тут на него обрушивался поток стрельбы с обеих сторон. Но даже если стреляли только из самой крепости, а защитники протейхизмы либо отступили, либо погибли, это все равно был огонь на поражение, потому что деться от стрел в этом каменном мешке было почти некуда, только щитами прикрываться, защищая ими голову, и получая удар по ногам из бойниц подошвенного боя. Некогда вторая стена шла по всему периметру города, однако там – это в лучшем случае фундаменты, или вообще ничего. Здесь же – все как тогда, полная иллюзия, что в вас сверху выстрелит лучник. Ранние слои кладки протейхизмы относятся к 1 в по РХ, потом ее не раз достраивали – сначала в 5 в, потом еще капитальнее, в 9-10 вв.

Пусть вас не удивляют склепы и явные остатки могил, которые вы видите в периболе (рисунок 119). Первое погребение было сделано уже в 3 в до РХ – похоронили человека, который, очевидно, был причастен к постройке стен. Для него соорудили под стеной такой склеп, что раскопавшие его археологи просто ахнули. Это помещение, глухо заложенное каменной плитой, которая поддалась только после значительных усилий. Пройдя пару метров по открывшемуся коридору, посетитель понимал, что далее можно пойти или налево, или направо, на расстояние еще около трех метров. Все подстенное сооружение, таким образом, было Т-образным. И повсюду в нишах стояли урны с прахом. Некрополь оказался не разграбленным. Золото, в том числе венки, монеты, украшения – все датируется в основном 4 в до РХ. Конечно, сегодня в этот склеп не пускают, хотя все золотые предметы, естественно, вынуты и представлены в разных музеях. Но, если открыть туда доступ, склеп превратится в такую же помойку, как другие, куда можно зайти. Ниши от других склепов, в том числе вырубленные в материковой скале прямо в периболе, в изобилии видны и тут, и там. Хоронить здесь продолжали до раннего средневековья. А видите эти странные пристройки к стене, такие каменные ящики? Думаете, они имели оборонительное значение? Ничего подобного, это тоже склепы, причем для самых знатных (рисунок 120). Самое удивительное, что одно из этих погребальных сооружений также предстало перед археологами не разграбленным. Не догадались враги и татары, овладевшие городом в позднее средневековье, ничего тут тронуть! Внутри пристенные склепы напоминают дома с покатой крышей, по стенкам которых располагались ниши для урн, а в центре стоял большой саркофаг (рисунок 121). Погребения, устроенные здесь, судя по инвентарю, относятся к 1-3 вв по РХ. Есть даже урны с именами, например, семейства Зета, знатного рода, представители которого, как известно нам по декретам, в римское время занимали важные посты в городской администрации.

Башня, которая находится сразу от ворот, правее, обычно на планах именуется башней XIV, еще подалее – башня XV. Они были построены в 4 в до РХ (вторая из названных – может быть, в 3-2 вв до РХ), и первоначально были круглыми. Потом, примерно в 9 в, их переделали в прямоугольные. Интересно, что башня XV внизу так и осталась круглой (рисунок 122). Мы видим, таким образом, в ее нижней части очень древнюю кладку. Куртина между этими башнями, раскопанная на высоту приличного дома (так, что голову надо задирать), показывает своими ярусами все этапы строительства стены. Ее основание сложено из крупных блоков в 4-3 вв до РХ, следующий ярус – римское время, 1-2 вв по РХ. Техника кладки несколько отличается, хотя качество работы остается очень высоким. Наконец, верхний ярус 9 в – это мелкие камни, причем мы видим панцирь, а пространство в середине стены заполнено бутом. Небольшие углубления в стенах – это места, куда вставлялись желоба для литья смолы. Археологи нашли остатки застывшей смолы при раскопках перибола. Примечательно, что башня XV имеет как бы своего двойника на периболе. Эта вторая часть башни напротив первой, в основной стене, возведена была в 9 в для того, чтобы устроить еще одни ворота, перекрывающие перибол. Такие ворота могли быть эффективны против коварных варваров, пришедших как бы поторговать (а в периболах часто ярмарки устраивались), и тут только обнажавших и оружие, и свои замыслы. В этот критический момент ворота перекрывались, и врагов уничтожали огнем с трех, даже с четырех сторон, шансов спастись у них не было.

Неприметная ныне башня XVI (возле нее также видны следы калитки 9 в; рисунок 123) в ранний период города была крайней – от нее поворачивала стена “вверх”, к порту. В 5-6 вв по РХ этот узел обороны был сильно перестроен и монументально укреплен. Именно тут до 2 в до РХ находился район гончаров, или Керамик. Власти неохотно разрешали гончарам заниматься своим ремеслом в пределах города, поскольку от печей часто происходили пожары, хотя в более позднее время этот запрет уже не выдерживался.

Башня, упомянутая выше, только до поры оставалась крайней. Далее тут организуется “цитадель”. Начало ее постройки относили ко времени войн со скифами, то есть к 3 в до РХ, когда возводится 19-я куртина, а также башня XVII, которой предстоит стать самой мощной на сегодня башней Херсонеса (рисунок 124). Однако, в последнее время возобладала точка зрения, что цитадель построена еще до скифов, потому, что в городе обосновывается гарнизон наемников, которых желательно было отделить от основной массы населения. Нет ли тут следов гражданской войны, когда власть могли захватить "тираны", устроившие в цитадели свой гарнизон? Во времена, когда Херсонес стал частью Римской империи, в цитадели находились сначала римские солдаты и власти, потом – византийские. Башню XVII чаще всего называют Башня Зинона, почему – вы скоро поймете. В свое время археологи сняли с нее 25 слоев кладки, стало быть, 25 “одежек”, в которые “укутывали” ее ремонт за ремонтом (рисунок 125). Дойдя до ядра, археологи вернули все слои на место. Это ядро оказалось состоящим из надгробий 4-3 вв до РХ. Башню, выходит, строили в спешке, не пощадив даже надгробия - видимо, скифы действительно напирали. Именно надгробия из башни Зинона – самые яркие образцы этого вида искусства, представленные ныне в музее. Первая перестройка башни произошла в раннее римское время – то ли после землетрясения, то ли по требованию римлян. Один из самых существенных ремонтов случился в правление императора Зинона (474-491), который, кстати, начал чекан монеты в городе, уже отвыкшем от собственного монетного дела после запрета региональной чеканки при Диоклетиане. Об этом сообщает строительная надпись, обнаруженная в кладке. Внимание Зинона к городу, таким образом, было многогранным. В 8-9 вв башню еще основательнее перестраивают, после чего она в целом приобретает нынешний облик. Над нею находилась крыша в виде конуса, покрытая черепицей. Если бы турист мог заглянуть внутрь, он бы увидел остатки площадки и винтовую лестницу, которая к ней вела. Протейхизма напротив башни Зинона построена в первом варианте в 4 в по РХ, потом укреплена в 10 в, поскольку башня Зинона стала толще (рисунок 126). Если мы обогнем башню Зинона и пойдем дальше, то попадем в тупик, поскольку путь нам преградит башня XVIII, построенная в римское время. Есть скупые свидетельства того, что башня XVIII могла называться Кентинарисийской (от слова “центурион” - “начальник сотни”, который и скрывался в цитадели), а башня Зинона называлась Сиагр (Вепрь). Другие полагают, что имена между башнями распределялись наоборот. Где же была ставка центуриона? Наверное, в башне Зинона, как более укрепленной, тогда башня XVIII и в самом деле называлась “вепрь”, поскольку на самом деле похожа на это животное своей формой. Стена за башней Зинона, как и перед ней – это стены цитадели, к описанию которой и пора перейти. Один из путей попасть в цитадель, которым пользовались солдаты древности – крошечная калитка возле башни Зинона.

Площадь этого укрепленного со всех сторон стенами участка - всего полгектара (рисунок 127). История цитадели знала так много перестроек, что было бы утомительно излагать их все, лучше отослать читателей к хоть и мало доступной у нас в России, но компетентной литературе (список см. внизу). Поскольку функция цитадели в до-римское время слабо улавливается исторически и археологически, расскажем сразу про время римское, 1-2 вв по РХ. В это время в цитадели размещался штаб, командовавший римскими частями по всей Таврике, однако, как говорят, весь этот штаб вместе с контингентом римлян в Крыму вряд ли превышал сотню солдат. Таковы были масштабы войн, что хорошо вооруженная и обученная сотня (правда, примем во внимание гарнизоны и в других пунктах полуострова) могла сдерживать варварскую агрессию на этом неспокойном участке. Римские лагерные постройки были снесены уже в средние века, поэтому те, кто хочет получше узнать о римском военном быте, пусть почитает наш рассказ о Хараксе. Из того, что может видеть сегодня турист, попав в цитадель, отметим руины здания, которое считается римским принципием (1-2 вв по РХ), позже (9-11 вв) перестроенное под нужды администрации фемы Херсон. Еще видны следы казарм (“контуберний”). Так называемый “дом командира” был обитаем с 3-4 вв по РХ до 9 в. В доме была баня, во всяком случае, сохранился так называемый фригидарий, то есть ее холодное помещение (рисунок 128), и цистерна для воды. Прямо к стене цитадели (куртина 19) в 11-12 вв была пристроена небольшая церковь. Но над всем этим кварталом доминируют термы (2-3 вв по РХ), пристроенные к 21-й куртине. Интересно, что строили эти термы из камней самой 21-й куртины, стоявшей тут еще с 3 в до РХ. Вместо нее выстроили другую стену, ближе к берегу бухты (вода как раз отступила). Однако, ныне от 21-й куртины ничего не осталось, кроме фундамента, поскольку в 19 в из нее строили дома в Севастополе, в частности, дом архитектора. Здесь же находились и погребения солдат царской армии (19 в), умерших от холеры. Упоминаю это потому, что многие спрашивают, откуда взялось название бухты – Карантинная? А вот отсюда, если можно считать “карантином” ямы с трупами, пересыпанными хлоркой.

По сути, осмотр мы закончили. Конечно, это – лишь пробежка по руинам. Как уже говорилось, нам не хватило светового дня, чтобы тщательно осмотреть каждую постройку, как мы это планировали. Поэтому запаситесь лучше двумя днями, остановившись в Севастополе в гостинице, что, кстати, не так уж и дорого (рублей 500-800 за номер). Уж простите, что мы заговорили о презренных деньгах, и тем заканчиваем описание этого сказочного, магического пункта на Крымской земле. Знайте, что на самом деле Херсонес – лучшее, что можно увидеть в Крыму, да и на всем Юге в целом.

Евгений Арсюхин,

Наталия Андрианова,

2001-2003

Литература

С. Сорочан, В. Зубарь, Л. Марченко. Жизнь и гибель Херсонеса. Харьков, 20000. Превосходная и очень большая книга, без которой немыслимы уже никакие штудии о Херсонесе.

А. Романчук. Очерки истории и археологии византийского Херсона. Екатеринбург, 2000

Н. Богданова. Херсон в 10-15 вв. // Сб. Причерноморье в средние века, М, 1991.

Херсонесский сборник. Продолжающееся издание, мне известны 10 томов.

Византийский Херсон. Каталог выставки. М, 1991. Прекрасный каталог изображений предметов, найденных в Херсоне.