Во Владимире (рисунок 1) один из авторов, Евгений, побывал еще в 1996 году – проездом в Суздаль. Помню только мелькнувший за окном автобуса контур Золотых ворот, вокзал, и на холме, как мне показалось, кремль (Рождественский монастырь). В 2001 году мы с Наталией Андриановой ездили во Владимир дважды, и еще дважды - в 2002-м, тщательно спланировав эти поездки. Владимир тянул нас как первая столица Северной Руси, как город древних храмов и средоточие великих имен. Всех, кто приедет туда, вооружившись таким багажом, Владимир поначалу разочарует. Город на первый взгляд кажется запущенным, и лишь потом, со второго-третьего приезда, видишь его особую рафинированность. Люди однако же неприветливы; впрочем, так везде севернее Москвы.

Окончательно сжились мы с Владимиром уже во второй приезд, когда ночью заслышали мощный зов колокола Успенского собора. Мы подошли к самой колокольне. Звук был таким крепким, что пробирал тебя до нутра, и казалось, воздух светился от энергии звука. Ярость металла передавалась ночному эфиру, а через него наполняла все наше существо странной вибрацией, и мы были близки к нирване.

Напомню в самом кратце вехи истории Владимира. Основан то ли в 990-е годы Владимиром Крестителем, то ли, как пишут учебники истории, в 1108 году Владимиром Мономахом. Какой версии верить, ведь обе основаны на летописях? Обратим внимание на такую деталь. Летописец, живописуя “основание” города Мономахом в 1108-м, говорит, что князь выставил столы с дармовой едой на тротуары, и люди ели и пили на халяву. Трудно представить себе такое в новорожденном городе, где еще и улиц-то нет, как и народонаселения. Скорее Мономах расширил то, что заложил Владимир. А уж о том, что люди жили здесь со дней, когда отступил Великий ледник, открыв землю, ярко свидетельствует стоянка палеолита Сунгирь – всего-то в нескольких километрах от города. Ей 28 тысяч лет. Столько и Владимиру – если говорить широко.

В 1155 году здесь закрепляется внук Мономаха Андрей Боголюбский, явный харизматик. Впрочем, он не пожелал жить в самом городе, основав в небольшом отдалении свой городок или скорее замок – Боголюбово, рядом с которым построил и знаменитую церковь Покрова на Нерли. Андрея убивают в 1174, после чего замок грабят. Через два года сюда приезжает (из Константинополя, где он провел юность), и надолго, Всеволод Большое Гнездо, который правит тут до 1212 года. Всеволод - не вполне русский человек; его мать византийская принцесса. Эти годы “Гнезда” – золотой век Владимира. Все, что было потом – лишь постепенный упадок. И дело даже не в том, что 7 февраля 1238 года город берут войска Бату. Бату взял и Москву, но она стала столицей России. Владимир долго еще потом делал вид, что он – главный. Московские князья официально именовались владимирскими, до 15 в брали царство в Успенском соборе Владимира, но на самом деле жили в Москве, и работали на ее интересы. Именно Москва смогла правдами-неправдами стать официальным сборщиком ордынского “выхода”, то есть дани. Ордынцы, как известно, сами дань собирали недолго, перепоручив дело русским князьям. Кто собирал дань – тот обогащался, поскольку одну денежку хану, извиняюсь, “царю”, как звали хана официально, две – себе. Так богатела Москва, так беднел Владимир. И в 16 веке здесь жили только воспоминаниями.

Во Владимире до сих пор с болью вспоминают о взятии города Бату, даже дату помнят. Пройдитесь по городу с экскурсоводом. У Золотых ворот вам живописуют, как ордынцы пролезли в пролом в стене. Возле Успенского собора – вспомнят, как ордынцы обложили собор, в котором заперлись горожане, хворостом, подожгли его и выкурили их оттуда. На стене Рождественского монастыря висит памятная доска (рисунок 2) – здесь похоронен Александр Невский, умерший на пути из Орды. И никто не напомнит, зачем Невский мотался в Орду и доезжал даже до Каракорума, что в Монголии, где была ставка верховного хана. Чтобы интриговать, зазывать на Русь ханские войска и расправляться их руками с политическими противниками. И никому не кажется странным, почему Москва, разграбленная ордынцами куда большее число раз, а после Бату представлявшая из себя просто дымящуюся пустыню – почему она не переживает столь напряженно эти невеселые вехи. И никто как будто не видит, что и башенки Рождественского монастыря выполнены в ордынской манере, и двери старинных, и Покрова на Нерли построен из камня с Волжской Булгарии, может быть, булгарскими мастерами. Все это я называю “ордынской рефлексией”. Но не Орду на самом деле ненавидит до сих пор каждый владимирец. Или, скорее, ненавидит ее постольку, поскольку вторжение Орды изменило расклад сил на Руси. Кто станет спорить, что Москва как столица – плод ордынский? Что возвышение Москвы шло на дивиденды от сбора “выхода”. Что оформление московского самодержавия – дело рук потомка Мамая по матери Ивана IV Грозного. Не будь Орды – не было бы Москвы. Был бы Владимир. Более мягкий, романтичный, немного непрактичный и грустный. Потому-то и вспоминается Бату, словно вчера здесь был.

Козлов вал

Приезжий в этот город со стороны Москвы – на автобусе или машине – видит, миновав новостройки, Золотые ворота, а справа от них – вал, который когда-то примыкал к воротам с обеих сторон, и опоясывал весь старый город (рисунки 3,4,5). Его называют Козлов вал – по имени помещика, который владел этой землей в 18 веке. В справочнике написано, что его высота – 9 метров, и это похоже на правду. Ширина подошвы – 22 метра. Он не кажется высоким, но пока мы поднимались, скользя, я едва мог перевести дух. Сегодня тут тусуется молодежь, повсюду валяются пивные пробки и прочие остатки благ цивилизации, народ сидит на траве, видя, как внизу, огибая Золотые ворота, проезжают машины (рисунки 6,7). Золотые ворота даже с вала кажутся недосягаемыми в небесной лазури.

Первая система городской обороны, ограждавшая совсем крошечную территорию возле Успенского и Дмитровского соборов, была воздвигнута еще Владимиром Мономахом в 1108 году. А Козлов вал - дело Андрея Боголюбского, насыпан около 1158-1174, причем периметр вала – 7 километров. Поделив это на число “пи”, получаем примерно 2,3 километра. Таков диаметр древнего города. Столица Орды Сарай столетием позже от края до края простирался на 20 километров. Но это к слову. На вершине вала, который был тогда еще выше, стояла деревянная стена. Помимо Золотых ворот, с других въездов были еще Серебряные, Медные, Волжские и Иринины.

Походив возле вала, налюбовавшись на молодежь (день был чудный), мы стали обращать внимание на "подноги", и среди обычной для 16-18 вв сероглиняной керамики отметили вдруг большой фрагмент кашинной чаши с зелено-синей поливой (рисунок 8). Место производства - Золотая Орда, время - 14 в. Какая горькая ирония - в месте, которое дышит протестом против Орды, найти ее керамику! А что удивительного - единственную приличную керамическую продукцию в Восточной Европе в 14 в делали именно в Орде.

Золотые ворота

“Металлические” названия прочих ворот, не сохранившихся, позволяют подвергнуть сомнению традиционное толкование генезиса имени Золотых ворот. Якобы медные двери ворот были позолочены, отсюда и название. А что же, Серебряные были посеребрены, а медные – покрыты медью? Но они и так были медными. Нет, думаю, это просто эпитеты, характеризующие красоту как самих ворот, так и важность дороги, которая к ним вела.

Дата постройки Золотых ворот (рисунки 9,10) – 1164 год (одновременно с Козловым валом), автор – тот же Андрей Боголюбский. Собственно, они и входили с валом в одну систему обороны, образуя каменно-земляную крепость. Построены из белокаменных плит, внутри, однако же, практически пустые, и пространство между внешней и внутренней кладками забито булыжниками, паклей, прочей дрянью. Это – бутовая технология, известная еще Риму. Казалось бы – от бедности, ан нет: древесный уголь, например, отсасывал влагу, почему и стоят ворота вот уж почти тысячелетие.

Хочется обойти ворота, осмотреть, но дорога с ревущими машинами примыкает плотно, стена ворот грязная от выхлопных газов. Когда-то в проеме застряла карета Екатерины II, что вызвало гнев императрицы и привело в конечном счете к разрушению по ее приказу массы памятников в городе, так что Сталину немка почти не оставила работы. Покушались и на ворота. Безобразные круглые башенки, фланкирующие мощный куб ворот – надстройка 19 века, скрывающая примитивные подпорки. Дорога была вечным проклятием ворот, от вибрации они разрушались.

В древности вал достигал среднего яруса ворот, так что четко было видно: сами ворота, вот они, на уровне земли, а над ними церковь. Сейчас вал возле ворот срыт, и архитектурный замысел стерся. Представляется, что Золотые ворота когда-то не были единственным в своем роде сооружением. Не так ли выглядели Борисоглебские ворота в Рязани (тогда - Переяславль Рязанский), ныне не сохранившиеся?

Узкая лестница ведет наверх, в церковь, где сейчас музей (рисунок 11). Говорят, где-то здесь есть граффити: почерком 13 века написано “Гюргич”, то есть Юрьевич. И нарисован крест. Считается, что – в память об убитом при штурме Владимире Юрьевиче, но мне это толкование кажется натянутым.

В музее зритель видит бедную и случайную экспозицию оружия, а главное – панораму (рисунок 12), ценную уже потому, что она воспроизводит вид ворот в древности; панорама освещается кровавым светом, а замогильный голос из магнитофона повествует об ужасах монгольского взятия. Еще один пример ордынской рефлексии. На самом деле, Золотыми воротами, которые брали “варвары”, мы наслаждаемся и сегодня, а что на месте столиц этих “варваров”, Сарая, Гюлистана, Булгара? Ну, в Булгаре еще что-то есть. А Сарай, город, раскинувшийся на десятки километров, прорезанный каналами, утопающий в садах, сквозь кроны которых взмывали в небо ракеты минаретов... Где это все? Из стен Сарая построен Астраханский кремль, остальное пошло на халупы крестьян и погибло в печах, где каменные блоки пережигали на известь.

Галеи – от старого “галеры”, то есть торговые суда. Это был портовый район, где зарабатывались деньги, за счет которых жило княжество. Вот где подъемного материала в размытых канавах – множество! Конечно, все перемешано, тут и вчера оторванная пуговица, и, как мне кажется, свинцовая средневековая пломба (рисунок 17). Пломба без рисунка, только с какими-то насечками. Века я думаю 16-го или чуть ранее, поскольку в 12-14 веках пломбы были другими, меньше, толще, с рисунками. Но долго собирать тут древности я не решился – из-за полузашторенных окон за нами следили глаза, и мы ограничились этим, да несколькими снимками.

О Галейских храмах особо. Первое, во что упирается взгляд - две рядом стоящие церкви, Спасо-Преображенская (рисунок 18) и Никольская (рисунок 19). Именно здесь Андрей Боголюбский в 1164, строитель Козлова вала, поставил свой княжеский двор (раньше двор находился ближе к центру кремля). Позже тут поставили Спасский Златовратский монастырь, упраздненный Екатериной II. Храм того монастыря был белокаменным, и, видимо, похожим на церковь Покрова на Нерли, его пол был устлан поливными плитками. Скорее всего, и его, как и Покрова, строили булгары (на это указывают и поливные плитки). Он сгорел в 1778 году, и на его фундаменте поставили нынешнее здание. Как отмечают исследователи, нынешняя церковь сознательно повторяет декор старой (рисунки 20,21). Сблокированная с этим храмом Никольская церковь выглядит, отдадим дань справедливости, куда более оригинальной. Дата создания неизвестна (предположительно середина 17 в). Собственно, в глаза бросается колокольня, и я думаю, что в этом памятнике мы видим владимирскую архитектурную традицию в чистом виде. Храм наверняка старый; я думаю, в дереве он поставлен еще в 13 или около того веке. На это указывает его посвящение - Николе. Если учесть, что в Галеях есть еще церковь Николы Мокрого (см. ниже), я думаю, что это сооружение было посвящено Николе Гостиному. Эти две купеческие ипостаси популярного на Руси святого указывают на важнейшее торговое значение района: в Николе Мокром молились собственно моряки, а в Гостином - купцы.

А вот, собственно, и Никола Мокрый, который доминирует над районом (рисунки 22, 23). Известна в летописях с 12 в. Нынешний храм воздвигнут купцом Павлыгиным в 1732 году, хотя шатровая колокольня выглядит ну просто явно лет на сто старше (шатровые храмы были запрещены в конце 17 в из-за восточного влияния, которое они распространяли). О "посадских традициях 17 в" говорят и профессиональные искусствоведы. Думаю, Павлягин просто поновил храм.

Успенский собор

Андрей Боголюбский построил в 1158-1161 годах Успенский собор, и эта вещь посильнее Козлова вала. Если подходить к нему со стороны Галей, или – со стороны Дмитровского собора, по узкой грязной улочке, впечатление очень сильное (рисунок 24). Ветхие стены. Хлам на дороге. Бак с мусором. Двое нищих. И над этим – мощь неземного сооружения, который кажется нереальным даже тогда, когда к нему подойдешь. 32 метра. Выше Софии в Киеве, и уж, конечно, повезло ему больше, чем киевскому, перестроенному пошляками “галантного века”. “Парит, аки на воздусех”, - говорит летописец. Правду говорит.

Я видел много церквей. Но только в трех местах ощущал, будто нахожусь в Царстве Божием – это святая София в Константинополе, Успенский собор в Москве и послуживший ему прототипом старший собрат – во Владимире (рисунок 25). Кажется, ты в Константинополе. Все дышит Византией. Входишь внутрь. Там всегда много народу. У входа женщинам раздают на время бесплатные платки. Здесь живопись Андрея Рублева, причем на площади 300 квадратных метров – больше, чем где бы то ни было. Но где она? Задрать голову нельзя – ты в толпе богомольцев, которые крестятся, и держат главы долу. Вороватым взглядом выхватываешь из тьмы лики, гробницы, иконы. Снимать нельзя. Все пропахло ладаном. Но об антикварном интересе тут забывается само собой – чувствуешь, как энергия Бога втекает в тебя. Из храма выходишь обновленным. От него остается впечатление нарядности, но откуда оно? Декор-то храма очень сдержанный (рисунок 26). Таково искусство зодчих - оставить впечатление при минимуме затраченных средств.

Годы постройки – 1194-1197. Храм знаменит резным убранством (рисунок 28). Он похож и на драгоценную шкатулку, и на голову варяжского воина, увенчанную шлемом, одновременно. Он также был на момент нашего приезда в лесах, но мы насладились таки всей тысячью резных камней. Я не буду строить из себя искусствоведа, и описывать мотивы резьбы. На этот счет написаны тома. Романский, варяжский дух – во всем. Мы еще встретимся с ним. Возле Дмитриевского собора окончательно расстаешься с фразой, въевшейся из учебника истории – “искусство мастеров древней Руси”. Да какое оно? Там Константинополь, повернешься – и ты на Готланде. А вместе – Владимир, гениальный синтез, плод двух матерей.

Посмотрите в сторону Клязьмы, видите, небольшой вал - это остатки срытого вала. Археологи относят основание детинца к 1194 году, делая его, таким образом, синхронным с Дмитровским собором, что вполне логично. Уже в 1196 строительство первых стен было закончено возведением воротной церкви Иоакима и Анны. Археологи нашли фундамент этой церкви, а возле Дмитровского собора - часть самой стены; но мы этого не видели. Первыми сооружениями внутри детинца были дворцы князя и епископа. До 17 в эти постройки в переделанном виде сохранялись. Так, в княжеском дворце жил воевода, в епископских покоях размещалось церковное начальство. Известно, что княжеский двор примыкал к Дмитровскому собору, был, видимо, соединен с ним переходом, и в этом смысле напоминал известные комплексы Звенигорода и Переславля-Залесского. Тут же ютилась деревянная Борисоглебская церковь (князь Всеволод III, строитель детинца, был неравнодушен к святым Братьям), ее впоследствии не раз восстанавливали, а в 1929 году сломали. С 14 в здесь фиксируется Борисоглебский монастырь. Там, где стоит памятник Невскому, у самой стены Рождественского монастыря, находился, видимо, филиал княжего дворца, поскольку раскопками выявлены деревянные строения 12-13 вв и чисто княжеские вещи, как то поясная накладка в виде грифона. Еще планы 18 в показывают здесь "место бывших княжих дворов". В 1999 году здесь при раскопках нашли перстень синего стекла, с арабской надписью, датированный 12-началом 13 вв. Волжские Булгары, значит, те самые, что помогали строить Покрова-на-Нерли, да и не только этот храм, наверное.

Археологи после работы оставили целые пласты потревоженной почвы, на которую городские начальники приказали высадить клумбы. Но в 2002 году мы посетили Владимир ранней весной, клумбы еще не успели вызреть, так что мы аккуратненько, по самому краешку, даже не сходя со скамеечки, глянули. Складывается впечатление, что домонгольская керамика Владимира представлена исключительно фрагментами амфор и столовой посуды из Крыма и Трабзона. Мы нашли три таких явных артефакта (рисунок 31). К ним примыкает крошечный фрагмент до боли знакомой по Булгару кранолощеной керамики (рисунок 32). Все это датируется 12-м веком. Как видим, верхи абсолютно не поддерживали отечественного гончара. Далее идет традиционная для России 13-14 вв S-видная керамика, изготовленная чрезвычайно дурно. Радость приносит разве что фрагмент позднекашинной поливной чаши (Золотая Орда, начало 15 в, рисунок 33), без орнамента, просто с зеленым полем на внутренней стороне и с кремовым ангобом на наружной. Естественно, встречается вся керамическая номенклатура 15-19 вв; красноглиняные фрагменты из неотмученной глины в 15 в, варианты все улучшающейся серой в 16-17-м, наконец московские чернолощеные кубышки конца 17 в. Для 18 в характерна как примитивная "деревенская" посуда, сероглиняная, с отвратительного цвета рыжей поливой, так и полуфаянсовые черные тарелки-шкатулки с претензией на высокий вкус. Из индивидуальных находок укажу кожаную обувную выкройку (рисунок 34), пробой или светец из свинца (рисунок 35), а также тулово стеклянной бутыли (стекло зеленое, полупрозрачное). Эти находки мы датируем 17 в.

Если в вашем сознании кремль не отделим от стен и башен, то лучше убедить себя в том, что Рождественский монастырь - он и есть (рисунки 36, 37, 38, 39). Он основан в 1190-х годах, следовательно, опять же при Всеволоде. Здесь создавалась Лаврентьевская летопись, древнейшая на Севере, впрочем, одна из самых тенденциозных. Здесь похоронен князь Александр Невский, о чем напоминает плита на стене монастыря (рисунок 2). Плита, видимо, советского времени. Надпись на ней гласит: “Здесь в бывшем монастырском Рождественском храме…” Слово “бывшем” тщательно заглажено – монастырь вновь стал действующим уже в новейшее время. Невский стал великим князем Владимирским в 1252 году. У его предшественников была тяжелая судьба. Сменивший убитого при штурме Юрия брат Ярослав дважды ездил в Орду, и в последний приезд его там убили – в Каракоруме. Возможно, он пытался интриговать, как это делали его более сметливые последователи, но неудачно. У Невского это получалось лучше. В 1248 году Александр поехал в Монголию, в Каракорум, вместе с братом Андреем. Оба получили ярлыки, то есть права на власть. Но Александр успел также сплести интригу против Андрея, и во время второй поездки в Орду, теперь уже в одиночестве, настучал на брата, будто тот укрывает от хана часть налогов. Войска хана вторглись во владения Андрея, и произвели жестокий погром. Потом Александр еще дважды ездил к ханам, в 1258 и 1262, всякий раз выпрашивая привилегий и нагнетая страсти вокруг своих политических конкурентов. Он умер, как считается, в нынешней Нижегородской области, в Городце (хотя это и оспаривается сейчас), возвращаясь из последнего вояжа. Конечно, в учебнике написано, что его отравили ордынцы. На самом деле – свои, уставшие от набегов татар после каждой поездки Невского в Орду. У доски лежат цветы. Он их заслужил – как всякий человек, имя которого осталось в веках. Все прочее, однако же, миф, стойкий настолько, насколько неприятна скрытая им правда. Останков Александра здесь уже нет – их перенесли в 18 веке в Петербург, где мы видели раку с его мощами месяцем позже, посетив северную столицу.

Рождественский монастырь до 16 века был главным в России, потом им стала Лавра в Сергиевом Посаде, поближе к новой столице Руси. Все, что мы видим сегодня, включая стены – построены в 18 веке. Стены, впрочем, примечательны, а особенно башни. Вот, например, одна, которая смотрит на Клязьму (рисунок 40). Хороший образец татарской оборонительной архитектуры. Хотите со мной поспорить? А вы были в Касимове, столице удельного татарского княжества, где каждый закоулок дышит Ордой? Через 500 лет после батыева штурма, через 300 лет после разрушения Сарая – он возродился... во Владимире. Я пока не понял, как это случилось. Здесь какая-то мистика. Такие же башенки окружают Конюшенный двор в Сергиевом Посаде, построенный в то же примерно время.

На территории монастыря безлюдно, монахов мы не увидели. Только рабочие что-то пилят во дворе, да темные личности, напоминающие мелких жуликов, столь обычные во всех провинциальных действующих монастырях, шныряют из тени дверей в свет августовского полдня. В кустах мы увидели металлическую плиту (рисунок 41), на которой краской изображен равносторонний крест. Работа 19 века, судя по фактуре. Завитки, напоминающие арабские буквы, теснятся в углах. Тюрские узоры, как на чувашской (булгарской) вышивке украшают “фриз” этого странного предмета искусства. Такие узоры были на моей одежде, когда в школьном хоре в Чебоксарах я изображал знатока чувашских песен. Что это, солнечный удар? Или мистическое возрождение? Но кого, и ради чего?

А вот – флажки на шпилях башен монастыря (рисунок 42). Это тоже 18 век. Мотив один – цветок, похожий на солнце. Знатоку монет Золотой Орды он напомнит знаменитую “розетку” на пулах Джанибека (на том же рисунке). Доказано, что это – символ вечной жизни. И как таковой он дожил на тюрских бляхах до 18 века (тоже рисунок 42). Времена смыкаются, но почему так цинично смыкаются культуры?