Рисунок 1. Спасская башня, вид со стороны площади.

Рисунок 2. Спасская башня - граница между каменной кладкой 16 в и кирпичной 17 в.

Рисунок 3. Остатки храма при Спасской башне, видимые с оборотной ее стороны.

Рисунок 4. Монастырь у Спасской башни, фото 19 в из книги Л. Девятых.

Рисунок 5. Юго-Западная башня.

Рисунок 6. Юго-Западная башня, Иоанновский монастырь и Большая Проломная (Баумана).

Рисунок 7. Преображенская башня.

Рисунок 8. Преображенская башня в районе Кул Шариф.

Рисунок 9. Многогранная башня.

Рисунок 10. Безымянная башня.

Рисунок 11. Северо-Западная башня.

Рисунок 12. Тайницкая башня.

Рисунок 13. Въезд в Тайницкую башню.

Рисунок 14. Место, где прежде находился дворец беков Ширинских.

Рисунок 15. Дорога от башни Нур Али, которую с трудом расчистили от трупов для въезда Ивана. Я стою на конце дороги, башня фиксирует другой ее конец; судите о ее длине сами.

Рисунок 16. Прясло от башни Нур Али с внутренней стороны крепости.

Рисунок 17. Там же, но снаружи - бугор, на котором находился Тайницкий ключ.

Рисунок 18. Северная башня, блоки времен Казанского ханства.

Рисунок 19. То же изнутри.

Рисунок 20. Строение слоев в разрезе у Северной башни.

Рисунок 21. Воскресенская башня.

Рисунок 22. Она же изнутри.

Рисунок 23. Она же сверху.

Рисунок 24. То же с другого ракурса.

Рисунок 25. Конститорская башня, вид из кремля.

Рисунок 26. То же, другой ракурс.

Рисунок 27. То же, вид снаружи.

Рисунок 28. Там же, боевой ход в сторону Спасской башни.

Рисунок 29. "Рудиментарная" башня.

Рисунок 30. Юго-восточная башня.

Рисунок 31. Реконструкция цитадели по С. Алишеву и Н. Калинину.

Рисунок 32. Другой вариант реконструкции.

Рисунок 33. Крепость в крепости еще хранит особость своего положения.

Рисунок 34. То же, другой ракурс.

Рисунок 35. Место древнего ханского дворца.

Рисунок 36. Храм Сошествия св. Духа на месте ханской мечети.

Рисунок 37. Башня Сююн бике.

Рисунок 38. То же.

Рисунок 39. Декор башни Сююн бике.

Рисунок 40. То же.

Рисунок 41. То же.

Рисунок 42. Благовещенский собор на месте Кул Шариф.

Рисунок 43. То же.

Рисунок 44. То же.

Рисунок 45. Декор собора.

Рисунок 46. То же.

Рисунок 47.

Рисунок 48. Костяная накладка - рядовое изделие казанских мастеров, 16 век.

Рисунок 49. Казанская шапка - корона казанских ханов?

Рисунок 50. Казанский трон - торн казанских ханов?

Рисунок 51. Место одной из слобод - вид со стороны ворот Нур Али.

Рисунок 52. Булак.

Рисунок 53. Площадь перед Спасской башней.

Рисунок 54. Гостиный двор. Вид от Спасской башни.

Рисунок 55. Иоанно Предтеченский монастырь.

Рисунок 56. То же.

Рисунок 57. То же.

Рисунок 58. То же.

Рисунок 59. Гостиннодворская церковь. Современное состояние.

Рисунок 60. Она же в начале 19 в.

Рисунок 61. Никольский собор и другие сооружения рядом с ним.

Рисунок 62. Дом Михляева - старейшее каменное гражданское сооружение Казани.

Рисунок 63. Петропавловский собор.

Рисунок 64. Пятницкая церковь.

Рисунок 65. Старое городище и его храмы, описанные в тексте.

Рисунок 66. Мечеть Нурулла в Старой Татарской слободе.

Рисунок 67. Зилантова гора. Вид из кремля. Монастыря не видно за новостройками.

Казань - котел народов - III

Казань в 16 в. По Д. Хафизову.

Часть I. Когда основана Казань? Что значит ее имя?

Часть II. Казанские ханы.

Часть III. Достопримечательности города.

Достопримечательности

Кремль. Общий обзор. Расхождения точек зрения автора и казанских археологов на историю кремлевского холма уже подчеркнуты выше. Здесь мы будем обращать на это внимание лишь попутно.

Можно согласиться с выводом, что наиболее ранние находки (9-10 вв) сосредоточены в северной половине кремля, на площади всего 4-5 га. Это – та самая территория, где в ханское время находилась цитадель. Ф. Хузин считает, что уже на рубеже 10-11 вв она была обнесена валом, на котором стояли деревянные оборонительные конструкции. Мы считаем, что вал и “клеть” появились в 12 веке, а ранее на этом месте был неукрепленный торговый поселок.

Кремль по состоянию на XVII век. Кликните, чтобы увеличить.

По мнению татарских археологов, во второй половине 12 - начале 13 веков территория кремля расширяется и обносится каменной стеной. Мы считаем, что каменная стена возводится только в 15-м веке, но сходимся с казанскими специалистами в том, что в 12-м веке город существовал, и был укреплен. Автор этих строк полагает, что можно согласиться с данными Казанского летописца и принять 1177 как год основания Казани.

Монголы полностью меняют стиль и структуру жизни региона. Мы полагаем, что крепость Казань в этот период приходит в запустение и разрушается, пребывая в таком состоянии до конца 14-го столетия. В то же время вокруг города появляются периферийные поселения: замки на Старом городище и у архиерейской дачи, селище на Зилантовой горе. Именно этой археологической пустотой на самом кремлевском холме, на наш взгляд, объясняется то, что стена, выстроенная, как нам представляется, в 15-м столетии, лежит как бы на материке, что служит основанием для ее датировки 12-м столетием. На самом деле, между началом 13-го века и концом 14-го здесь просто не накапливался культурный слой.

С эпохой замятни начинаются поиски новой столицы. Казанский кремль в его новом, столичном статусе начинает отстраивать сын Улу Мухаммада, Махмуд, едва ли не на пустом месте, как о том несколько преувеличенно сообщает Казанский летописец. Нет сомнений, что Махмуд развернул обширное строительство. У него были для этого и время, и деньги. Второго столь благоприятного для ханства периода в его истории уже не было.

Ханские строители, во-первых, на месте старой, дерево-земляной стены цитадели ставят каменную. Во-вторых, делают совершенно новый пояс обороны, который как минимум в северной части кремля повторяет контур современных стен. Долгое время считалось, что эта вторая стена и башни на ней были только деревянными, но теперь понятно, что башни были построены из камня, а стены, их соединяющие – из дерева и земли. Вопрос о том, на самом ли деле ханский кремль был существенно меньше русского (за счет якобы пристроенной русскими южной стороны) остается открытым. Вывод об этом опирается на обнаружение в старых раскопках непонятного рва, который мог быть всего лишь одним из рвов цитадели. Автор этих строк полагает, что очертания ханского кремля в целом повторяли контуры современного, но в рассказе о башнях кремля будет давать и традиционную точку зрения.

До конца 15 века в цитадели должен был сложиться тот впечатляющий каменный ансамбль ханского дворца, о котором мы подробнее поговорим ниже. В то же время кремль был плотно застроен как хоромами феодалов, так и мастерскими личных ханских ремесленников, и все это было деревянным, кузни чадили, кожевники воняли, дома и домишки теснились, камень соседствовал с морем дерева, глас муэдзина – с рокотом пил и громом молотков, так что хан, наверное, не знал покоя в своих палатах и ночью. Складывается впечатление, что жизнь Казани отличалась заметным демократизмом – хан и его бытие не отделялось непроницаемой стеной от жизни подданных.

Время после установления русского протектората было эпохой упадка в ханстве, что не могло не отразиться на постройках кремля. Несомненно, большая часть деревянных “срубов”, находимых на дворцовой территории, суть сооружения позднего периода, возникшие из-за того, что ремонтировать ветшавшие каменные постройки не хватало сил, в то же время новые времянки возводили только из камня. Несмотря на это, ханский комплекс поразил Ивана IV своим великолепием. Воздействие увиденного молодым царем на дальнейшее развитие русской архитектуры – большая тема, которая будет понемногу затрагиваться ниже в связи с теми или иными объектами.

После покорения Казани Иван IV, едва русским войскам удается справиться с народным восстанием, начинает восстановление стен внешней крепости. Для этого из Москвы приглашают талантливого архитектора Постника Яковлева, а из Пскова – каменщиков, имевших большой опыт строительства на сложных почвах. Теперь из камня кладут и башни, и стены. Однако, сил застроить камнем весь периметр не хватило. Каменные башни и стены псковского периода располагаются с юга. В то же время цитадель как таковая была частью снесена, частью заброшена. Мечети разрушались в первую очередь, на их месте ставили храмы. Гражданские постройки первое время использовались новыми властями, потом были понемногу снесены, и планировка кремля стала более простой – двумя полосами от Спасской башни к Тайницкой, поскольку смысл существования цитадели практически потерялся. От ханского времени остались считанные единицы каменных сооружений, среди которых башня Сююн Бике (в этом с нами почти никто не согласен).

После пожара 1672 года русские власти обратили на Казань повышенное внимание. Достраивается из кирпича периметр крепостных стен. Окончательно ломается татарская планировка территории кремля, приспосабливаясь под потребности провинциальной администрации.

Башни и стены

Кремль в первой половине 16 в. Реконструкция Н. Калинина, из книги С. Алишева

Спасская башня. Возведена Постником Яковлевым и его псковской бригадой в 1555-1556 годах, видимо, одной из первых (рисунок 1). Несмотря на то, что строили ее псковичи, она, а также Тайницкая башня, не имеют никаких аналогий в фортификационном творчестве Пскова, из чего можно сделать предположение, что мастера следовали татарскому образцу. Сложенная из белого камня, изначально она была двухъярусной, и очень напоминала нынешнюю Тайницкую башню, сохранившуюся почти без переделок. Белокаменная кладка 16 века и ныне осталась в неприкосновенности: граница между нею и гладким кирпичом легко читается, даже несмотря на то, что вся стена покрыта густой штукатуркой (рисунок 2). Над башней возвышался высокий деревянный шатер со смотровой вышкой, почти такой же, как нынешний каменный. Ворот по центру в ней не было, въезд находился с боку для усиления обороноспособности (сейчас эта система сохранилась только в Тайницкой башне, но и в Спасской башне заложенный въезд виден хорошо).

Еще при Яковлеве на башне возведена надвратная церковь Спаса, утраченная в 19 в. По преданию, на месте башни во время боя находилось главное знамя войска, которое, как нетрудно догадаться, содержало на себе изображение Нерукотворного Спаса. Когда бой закончился, Иван Грозный приказал поставить тут походную церковь. Остатки надвратной каменной церкви, типично псковской (в отличие от общей конструкции башни) можно видеть, если посмотреть на Спасскую башню изнутри кремля – это два покатых “крыла-уступа”, которые идут от основного массива (рисунок 3).

Вскоре после пожара 1672 года на башне возвели кирпичный восьмерик, на который поставили “смотрильню” с высокими “готическими” окнами, и увенчали все это шатром – все эти элементы сохранились. Судя по некоторым характерным приемам, делали эту работу мастера из Москвы. Татары полюбили новый символ своей столицы. Свидетельством тому служат выявленные автором жетоны 17-18 веков с изображением башни и ломаной надписью “Булгар” на обороте.

Левее Спасской башни можно видеть караульню – сооружение простых форм, но с интересным декором, видимо, 18-го века (точных указаний в литературе я не нашел). Внутри кремля правее, если смотреть “наружу”, был уже при русских Спасо-Преображенский монастырь. Ныне его руины укрыты за забором) который есть остаток монастырской стены. В дереве он возведен был уже в 1556 году, в 1560-е годы один из храмов перестраивают в камне, соборная Преображенская церковь возведена после пожара в 1586. В дореволюционное время его храмы были “градообразующим” элементом этой части кремля, но теперь это можно видеть только на старых фотографиях (рисунок 4): в революцию монастырь разрушили, и дыра зияет на его месте до сих пор.

От Спасской башни отправляемся налево, против часовой стрелки обходя кремль.

Юго-Западная башня построена одновременно со Спасской псковскими мастерами (рисунок 5). В отличие от Спасской, кажется, что она пришла сюда прямо из Пскова. Чуть далее этой башни обрывается канал Булак, который в ханские времена свободно изливался в Волгу-Казанку. От башни вглубь посада уходит улица Баумана, бывшая Большая Проломная, едва ли не самая древняя и важная посадская улица ханской Казани (рисунок 6). Кстати тут будет напомнить о том, что название Проломной улицы взялось от событий октября 1552 года: нынешнюю линию улицы некогда пересекала стена посадских укреплений. Русские заложили заряды в двух местах стены, от взрывов учинились проломы, в которые и хлынули русские войска. Кстати, была еще улица Малая Проломная – ныне это Профсоюзная.

Преображенская башня - также творчество псковских зодчих 1550-х гг. Название получила от Преображенского монастыря, о котором рассказано выше(рисунки 7, 8). Отсюда начинается бесспорная территория ханской крепости: башня стоит на месте старых Теменских, или Тюменских ворот. Она выстроена каменным кубом, столь характерным для московского зодчества 17-го века, и совершенно не напоминает круглые псковские башни, поэтому мы можем предположить, что в 17-м веке ее сильно перестроили, хотя прямых данных о том мы не нашли. В духе 17-го века выглядит и паз для надвратной иконы. Тюменские ворота должны были начинать дорогу на Сибирь, но расположены почему-то на западе. Вероятно, название их взялось не от направления, а потому, что построили их при правлении в Казани тюменского хана, которое, правда, было недолгим.

Многогранная башня тоже якобы относится к псковскому зодчеству (рисунок 9). В свое время ее разобрали, но сейчас воссоздают. Пока от башни можно видеть только остов – может быть, когда-то она встанет во весь рост.

Безымянная башня – кирпичная постройка (после 1672 года; рисунок 10), сохранилась отлично, и сегодня, вступая в диалог с возводимыми минаретами мечеть Кул Шариф, погружает зрителя в состояние нереальной реальности: сама по себе она ничем не отличается от монастырских построек 17-го столетия где-нибудь в глубинке России, и вдруг такое соседство. На первый взгляд, башня очень похожа на белокаменные псковские, однако, декор у нее нарочитый, почти вычурный – круглые отверстия декоративных бойниц, и два орнаментальных пояска под самой крышей. Другой век, другая эстетика.

Сказанное относилось бы и к Северо-Западной башне, возведенной одновременно с Безымянной, если бы она сохранилась – но от нее, как и от Многогранной, остался только остов на холме (рисунок 11). Несколькими годами прежде и того не было, лишь недавно археологи остов выкопали, и залили в бетон.

Тайницкая башня – одна из самых существенных для понимания истории кремля, и, по сути, главная его башня (а вовсе не Спасская; рисунок 12). Возведена в своем нынешнем виде в 1550-е годы Постником Яковлевым. Мастера назвали ее Никольской, но потом башню переименовали потому, что она прикрывала ход к знаменитому источнику (о нем ниже), откуда осажденные брали воду.

Как уже говорилось, Спасская башня была когда-то похожа на Тайницкую, но ее сильно перестроили, а Тайницкая осталась почти такой, как ее возвели в 1556 году. Въезд в башню выполнен в форме “колена”, то есть, войдя в нее, нужно совершить поворот в 90 градусов, чтобы из нее выйти (рисунок 13). Это – своего рода протейхизма, только утопленная в плоть башни. Находясь внутри башни, видишь две заложенные кирпичом арки. Вероятно, они позднего происхождения, и заложили их реставраторы.

На месте Тайницкой башни находилась во времена ханства башня Нур Али, или, в русской огласовке, Муралеева. Свое название татарская башня получила от дворца князей из рода Ширинских, последнего представителя которого и звали Нур Али. Ширинские, которые в нашем рассказе о ханах остались несколько в тени, выполняли роль беклербеков, то есть "председателей правительства" при хане, и зачастую сосредотачивали в своих руках реальнаую власть. Дворец стоял напротив ханского, вероятно, там, где ныне возвышается корпус Артиллерийского двора 18-19 вв (рисунок 14). Дворец был частично каменным, потому что Писцовая книга 16-го столетия отмечает склад изломанных пушек и старых колес в “нуралеевой палате”. Про палату известно, что это было каменное двухэтажное здание, по наружной стене которого шла внешняя лестница, окованная железом. Это несколько наминает синхронные русские каменные палаты. При дворце находилась мечеть, также Нур Али, которую сразу по взятии Казани не разрушили, и там еще долго был склад.

С башней Нур Али связано два ключевых события штурма Казани. Известно, что крепость была взята благодаря подкопам, в которые подложили порох. Главный взрыв, и главный штурм, были именно здесь. Через подземный ход, бывший в башне, казанцы ходили за водой (от этого хода-“тайника”, собственно, и происходит русское название башни). Об этом стало известно русским через Камая мурзу, который покинул Казань ранее штурма (переметнулся к русским), и они стали рыть подкоп, более глубокий, чем татарский подземный ход. Дело поручили князю Серебряному. Через 10 дней работы русские услышали над собой шаги и голоса – и так поняли, что пора: “И сам князь Василий … гласы татарские услышав, что с водою цже через них ходят…” Порох рванул, от башни Нур Али остались руины. Однако же, современные фортификаторы считают, что цель взрыва была не в том, чтобы казанцев от воды отрезать. Толку-то что, все равно дни крепости были сочтены. Цель была в том, чтобы отрезать людям путь к отступлению – и действительно, люди прыгали в Казанку прямо со стен, пытаясь спастись, а так бы подземным ходом ушли бы. Создать панику, и – побольше жертв.

Второе событие - именно тут Иван IV въезжал в город. Мне очень хотелось понять, какую именно улицу длинной в 150 метров едва расчистили от трупов, чтобы царь смог зайти во дворец. Сначала я думал, что речь шла о подъезде к башне – вне стен, потом внимательно перечитал источники и понял, что означенная улица находилась внутри крепости, и ее видно прекрасно до сего дня – это проход от Тайницкой башни к башне Сююн Бике (рисунок 15). Вот этот крошечный отрезок, эта пядь земли, была завалена трупами выше уровня стен. Трудно даже представить.

От башни Нур Али стена взбирается на высокий холм, и снаружи кажется неприступной, но изнутри предстает тонкой, едва держится (рисунок 16). Здесь, метрах в ста от башни, в 2000 году археологи попытались отыскать следы знаменитого Тайницкого источника, который был хорошо заметен еще в начале 20 века. Вода из него считалась целебной, а особенно хорошо шла для закатки огурцов. Что источник исчез, виной тому – строительство в кремле и затопление Волги с Казанкой водами Куйбышевского водохранилища. Несмотря на тщательные поиски, источника не нашли, хотя и добрались до водоносного горизонта. Из-за этих раскопок бугор, на котором стоит стена, выглядит неухоженным, трава с него содрана (рисунок 17). Источника найти не удается, но он есть – и делает свою работу под землей, размывая пустоты в толще кремлевского холма, от чего и кренится башня Сююн бике.

Северная круглая башня. Всегда считалось, что ее возвели из кирпича в 17 в. Ее разобрали в позапрошлом столетии после того, как она сильно пострадала при осаде города Пугачевым. Недавно археологи вскрыли фундамент башни, и под круглым основанием кирпичного сооружения нашли другой, белокаменный, квадратный фундамент (рисунки 18, 19)! Как выяснилось, каменная квадратная башня сооружена на рубеже 15-16 вв, или скорее в первой половине 16-го века, казанскими мастерами. Так наконец доказано, что башни казанского кремля в ханское время были не деревянными, а каменными.

Сегодня раскоп не законсервирован, просто брошен под открытым небом. Любой может подняться к нему, посмотреть на прямоугольные, слабо отесанные глыбы, вникнуть в расположение культурных слоев кремля (рисунок 20). Керамики как таковой нет – или ее унесли археологи, или туристы на сувениры растащили. Я напряг зрение, и в земле увидел крошечный обломок фаянсового сосуда, с красивым узором, вероятно, позднего ханского времени. Эту реликвию размером меньше сантиметра я прихватил с собой. Северная башня, по моей оценке, является первоклассным археологическим памятником кремля.

Воскресенская башня построена в кирпиче в 1670-е годы (рисунок 21). Некогда на ее месте находились Елбугины ворота ханского кремля. Через эти ворота после взятия крепости русскими бежали к реке казанцы, и так спаслись, став партизанами. Ныне башня стоит полуразрушенная, хотя держится молодцом. Башня оригинальная – низкая, кубическая, не похожая на другие. Стоя возле нее, я в который раз подумал, что, наверное, датировка строительства башен не верна. Выше уже говорилось, что Преображенская башня явно не тянет на произведение псковской школы, а эта, Воскресенская, напротив, очень напоминает Тайницкую башню, и отличается от изделий псковских мастеров только материалом. История с открытием ханского слоя в Северной башне доказывает: хронологию и атрибуцию башен надо пересматривать.

Башня проездная, но земля так наросла, что въезд больше напоминает нору. Через эту нору можно заглянуть внутрь (рисунок 22). Еще интереснее рассмотреть башню вместе с прилегающими пряслами сверху. Стена изгибается, она явно следует древней ханской стене. Сохранилась она очень плохо, а тут еще и пролом, который сделан недавно, чтобы построить автостоянку (она видна на нашем фото 23 и 24). Еще через 20 метров – другой пролом, но свежий или старый, сказать не могу.

Восточную круглую башню разобрали после пугачевского штурма, и так капитально, что и следов не осталось. Вообще, на этом участке сохранность прясла очень слабая. Как показали недавние раскопки, и качество строительства на этом участке было очень невысоким. Найденные остатки фундамента были кладены из надгробных татарских плит 16-го века, на плохом растворе, очень небрежно, без учета особенностей сложной в этом месте почвы. Поэтому башня обвалилась бы и без Пугачева.

Дмитриевскую проездную башню постигла та же участь, а поскольку в этом районе с внешней стороны стены находится больница, осмотреть, что же осталось от башни, невозможно.

Конститорская башня выстроена в кирпиче в 17 в, название свое получила в 18 в, прежнее название неизвестно (рисунки 25, 26, 27). Башня интересна тем, что на нее можно подняться, и пройтись по небольшому отрезку прясла стены – в сторону Юго-Восточной башни (рисунок 28). В самой башне устроено что-то вроде музея и сувенирной лавки одновременно. Фотографировать, что в этом музее выставлено, я не стал, набор ископаемых достаточно банален, но в целом – все с душой, и посмотреть, конечно, стоит. На месте этой круглой башни некогда был, по традиционной версии, край ханской крепости; все, что в сторону Спасской башни – территория, прирезанная в эпоху Ивана Грозного. Именно тут проходил знаменитый, но совершенно не видимый ныне Тезицкий, то есть Купеческий, овраг (его засыпали в 19 веке).

Рядом с Конститорской башней, в узком дворике, который образуют крепостная стена и длинное здание 19 века, раскопками 40-х гг выявлены следы кладбища ханского времени. Оно тянулось вплоть до Спасской башни. Одно из погребений было совершено по смешанному обряду: человека, похороненного как мусульманина, сверху прикрыли досками, как православного. Окончил он свои дни в 15-м столетии.

Тогда же раскопками здесь выявлен странный ров, который вроде бы шел от Конститорской башне к Преображенской. Археолог Н. Калинин посчитал, что это – граница ханской крепости, которая, стало быть, была меньше, чем русская. Однако, объект остался не до конца исследованным, его засыпали, и больше к этому рву не возвращались. Зато во всех книгах упорно пишут, что ханская крепость была меньше русской. Так, М. Фехнер уверяет: “В 16-м веке … стена с центральной, Спасской башней была отнесена на 120 метров к югу от параллельной ей стены ханской крепости, что значительно увеличило территорию кремля”. Между тем, это лишь предположение.

Между Конститорской и Юго-Восточной башней в стену вмонтировано что-то вроде рудиментарной башни, не показанной ни на одном плане кремля и не упомянутой ни в одном описании (рисунок 29). Что это такое – теряюсь в догадках. Более всего это похоже на плохо сохранившуюся прямоугольную башню вроде Тайницкой, однако, отсутствие информации мешает сделать мне окончательные выводы.

Наконец, возле Спасской башни, на углу стоит красавица без звучного имени, но очень выразительного облика – Юго-Восточная круглая башня. Это – яркий образец псковского зодчества 16-го века. Поражает мощное основание башни, и ее лаконичный, без излишеств, декор (рисунок 30).

Обход кремля закончен. Казанский кремль, как вы уже поняли, напоминает собой причудливый салат: тут псковский белый камень мешается с кирпичом, кладенным рукой московского строителя 17-го столетия, и из-под этого глухо выглядывают монолиты старой, ханской Казани.

Сооружения внутри стен

Ханская цитадель. Место, где стоял ханский дворец, постичь очень просто. Надо встать на том самом холмике, откуда обозревали мы Тайницкую башню и где был дворец Нур Али. Вы увидите, что планировка ханского дворца сохранилась в неприкосновенности (рисунки 31 и 32 - две реконструкции цитадели, первая взята из С. Алишева, по Н. Калинину, вторая - скопирована мною из другой современной книги, изданной в Казани, авторства которой я, к сожалению, не зафиксировал).

Дворец был расположен на горке (рисунки 33, 34). Эта горка обнесена была дубовым тыном, а может, и каменной стеной, которую раскрыли казанские археологи. Эта цитадель впервые выявлена раскопками Н. Калинина 1940-х годов, который обнаружил остатки дубовой стены, и писал: “Ограда ханского дворца рисуется, таким образом, крепостью в крепости, с прочными деревянными стенами и двумя высокими башнями”.

Там, где сегодня стоит Губернаторский дворец (1845), а того ранее был Обер-комендантский дом (18 век), прежде находилась резиденция казанского хана (рисунок 35). Она представляла из себя комплекс невысоких каменных построек, причудливо раскинутых друг подле друга, видимо, без особого плана, но очень живописно. По словам Курбского, который видел дворец во всем величии, сооружение было “зело крепко, между палат и мечетей каменных, оплотом великим обточен”, то есть обнесен стеной. Через 14 лет после взятия Казани Писцовая книга находит на месте заброшенного дворца два каменных и одно деревянное здание внутри двора (на Востоке все строили по возможности “дворами”, усадьбами), и два каменных сооружения за пределами этого “двора”. М. Худяков приходит к выводу, что “ханский дворец являлся сложным сооружением – целой системой построек, в состав которой входили каменные палаты и деревянные клети, объединенные оградой”. Размер каждого из этих зданий по отдельности был невелик, это были, по словам Худякова, “группа маленьких, уютных строений”. Возле “уютных строений” спокойно находились землянки (две, первой половины 16 века, найдены недавними раскопками на “дальнем”, если стоять у башни Сююн бике, конце площади перед дворцом).

Русские по захвату города не стали жить во дворце, и устроили там арсенал. Комендантский дом, сооруженный в 1730-х годах, включал в себя часть этих строений. Поскольку его сносили в 1845 году, старая кладка в составе его стен была последней, что видел глаз от ханского дворца. Последние остатки целых сооружений были видны еще в начале 19 в, хотя уже с 16 в их принялись планомерно сносить. К сожалению, отсутствие изображений даже от 19 в не позволяет нам судить о том, на что были похожи эти палаты – на русские терема, или на что-то бахчисарайское (хотя климат северной казанской столицы должен был наложить на бахчисарайский вкус свой властный отпечаток). Когда строился нынешний дворец губернатора, местная пресса с горечью писала, что уничтожаются последние следы татарской архитектуры, но не удосужилась напечатать хотя бы одной гравюры. Губернаторский дворец построен очень неудачно – задним фасадом смотрит он на реку; в этом видят ошибку архитектора. На самом деле, как мне представляется, архитектор в 1845 году просто поддался инерции, и поставил дворец так, как стояли оставшиеся еще с ханских времен корпуса дворца. Но, если в ханских постройках усадебный их характер оправдывал эту особенность (важно было двор сформировать), то в монолите губернаторского дворца то же решение выглядело уже нелепо.

При дворце непременно должна была находиться мечеть. Специалисты признают, что ныне составить представление о манере строительства казанских мечетей можно только по сохранившейся чудом мечети в Касимове. Издалека, как пишет Курбский, выделялось высотой 5 мечетей – видимо, все тут стояли. Часто пишут, что Дворцовая мечеть называлась Нур Али, и тем самым путают ее с другой, при дворце Ширина, рядом с ханским. После захвата города русские не попытались ее сразу разломать, вместо этого устроили там, как и во дворце, склад оружия. Потом на ее месте построили церковь, которую сначала назвали Введенской, а в 19 веке переосвятили как храм Сошествия св. Духа (рисунок 36). Церковь своим восточным обликом живо напоминает сооружение, которое она призвана “замаскировать”, особенно сегодня, когда с нее сняли крест, и глаз упирается прямо в маковку, покрытую сложным восточным узором (кажется, аналогов такому декору больше нигде нет). Факт преемственности церкви от мечети подтверждается прямым указанием Писцовой книги 1768 года, а также раскопками. В 1929 году археологи под русским фундаментом церкви, на глубине 1,1 метра нашли второй фундамент из тесаных камней. Однако, потом котлован засыпали, и посмотреть на это больше не удавалось никому.

Деревянную церковь на месте дворцовой мечети поставили, видимо, через десятилетие по взятии Казани, в 17 веке возвели нынешнее сооружение в камне, в 1859 году отремонтировали, но, кажется, не сильно испортили. В архитектуре церкви явственны восточные черты, и это не стилизация, а, очевидно, преемственность от первой, деревянной постройки, если не от мечети.

Перед церковью идут раскопки – вскрыты остатки белокаменных сооружений, вероятно, тех самых ханских мавзолеев, о которых глухо пишет князь Курбский. В литературе я встречал утверждение, что раскопано 4 мавзолея, но нигде я не видел их изображения. В литературе же я читал, что один из мавзолеев достаточно уверенно приписан историками хану Махмутеку, другой, недостроенный – предположительно Сафа Гирею. Посмотреть на раскопки поближе мешает забор. Народная молва связывает это место с “могилами трех святых”, и еще в начале 20 в татары ходили сюда молиться. В Бахчисарайском дворце кладбище также находится рядом с мечетью и никак не отделено от дворцового комплекса. Вместе с Сафа Гиреем, и другими ханами, могли быть похоронены и святые, о которых говорит предание, упоминающее суфийских шейхов Касима сына Ибрагима и Фейзуллу-эфенди родом из Бухары.

Башня Сююн Бике (Сююмбеки) – самое красивое и загадочное сооружение кремля (рисунки 37-41). Никто не знает, когда она построена. Молчат письменные источники, обычно фиксирующие каждую мелочь, о сооружении столь грандиозного сооружения не совсем понятного назначения! Ныне утвердилось мнение, что башня поставлена была в 17 веке как дозорная, но держится эта идея исключительно на формальных основаниях. Во-первых, башня поставлена из кирпича – якобы типичный признак русского зодчества. Во-вторых, она похожа на Боровицкую башню Московского кремля. То и другое, на мой взгляд, совершенно несущественно для ее датировки. Ну не русская она! К тому же, с какой стати за ней утвердилось имя царицы Сююн Бике?

И вот недавно появилась версия, которая мне кажется очень основательной. Мухаммад Амин, вступивший, как мы помним, на престол во второй раз в 1502 году, время между концом своего первого правления и возвращением на трон провел, как известно, в Москве. Там ему поглянулась Боровицкая башня, только что построенная (1490 год) итальянцем Пьетро Антонио Солари. По возвращении в Казань Мухаммад захотел поставить себе во дворце что-то похожее, и сделал это, то ли пригласив кого-то из итальянцев, то ли своими силами. Конечно, башня не была минаретом мечети, как иногда думают, хотя в принципе и это не исключено: посмотрите, как она соединяется с описанной выше церковью, бывшей мечетью! Но скорее всего, это была дозорная вышка, и одновременно парадный въезд во дворец.

Версия о ее “ханском возрасте”, на мой взгляд, хороша тем, что объясняет и сходство башни с московской постройкой, и применение кирпича, и молчание о ее строительстве русских источников. Версия эта впервые была озвучена в казанской периодике, однако, мы публикуем ее в своей редакции. Авторы “казанского варианта” версии допускают две досадные неточности. Во-первых, пишут, что башня якобы поставлена в первое правление Мухаммад Амина – это невозможно, потому что тогда не было еще самого прототипа, Боровицкой башни московского кремля. Во-вторых, толкуется о связи башни с булгарской архитектурой, что также нелепо; а вот в итальянских постройках начала 16 в аналогии башне Сююн Бике на самом деле есть.

Видимо, именно сходство с Боровицкой башней в Москве спасло ее от разрушения. Легенда, которая связывает башню с именем Сююн Бике (якобы царица сбросилась с нее; на деле она умерла в Касимове, намного пережив собственное ханство) вызвана, вероятно, тем, что в одном из верхних покоев башни находилась резиденция этой правительницы. Ныне башня напоминает Пизанскую, потому что отклонилась от вертикали почти на 2 метра. По этому случаю и подъем на нее запретили. Смею вас уверить, что это сооружение начала 1500-х годов производит сильнейшее впечатление.

Кул-Шариф и Благовещенский собор. Ныне мечеть Кул-Шариф, главную в старом ханском кремле, восстанавливают, но вовсе не там, где она была ранее. Причина – на ее законном месте высится шедевр русской архитектуры, Благовещенский собор, который, конечно, никто сносить не даст (рисунки 42-46). Собор поставлен из белого камня, к строительству приступили в 1556 году, как только улеглась гражданская война. Возводила его та же псковская бригада во главе с Постником Яковлевым, которая клала фортификационные стены. Но, если в Москве Постник Яковлев позволили себе в Соборе Василия Блаженного воспроизвести облик утраченной Кул-Шариф (об этом подробнее ниже), то тут он ни на йоту не отступил от московского архитектурного канона. В 1562 году сооружение было готово, и до сего дня поражает изяществом пропорций и неким величием.

Что мы знаем о мечети Кул Шариф? Она носила то же имя, что сеид (потомок пророка Мухаммада) Кул Шариф, который с мечом в руках защищал Казань от русских во время последнего штурма. Предания говорят, что, размахивая своим оружием, он залез на крыш, и бился там, израненный, а погиб, когда крыша рухнула. Почему имена деятеля и сооружения совпадают? Может ли быть так, что мечеть построена при жизни Кул Шарифа, то есть незадолго до 1552 года (как установили историки, он стал сеидом буквально за год до штурма)? Это совершенно невероятно – в последние годы ханства тут вряд ли что строили. Скорее всего, мечеть прежде носила какое-то другое название, но народ ее переименовал в 1552 году, восхищенный своим сеидом. Возможны и другие варианты – что сеид, воспитанный в медресе при мечети, взял ее имя; в этом лучше разберутся знатоки шариата, только что-то не читал я разысканий о том.

Она была грандиозна, ее план - совершенно оригинален: в мечети было 8 минаретов, такого больше нигде не встретите. Возле нее стояло училище – медресе. Она стала последней точкой сопротивления захватчикам – вероятно, тут бились те, кому отрезали отступление через позднейшие Воскресенские ворота. Поразительно, но раскопками 2000 года возле Благовещенского собора вскрыта улица, очень узкая, застроенная деревянными домами и ориентированная на Мекку. Скорее всего, улица “смотрела” на Мекку потому, что она была привязана к Кул Шариф. Кстати, в одном из домов найден клад, зарытый в октябре 1552 года. Страшно, но он состоял исключительно из монет Ивана Грозного чекана 1547 года. Ханство было экономически мертво еще до завоевания, приняв валюту другого государства.

Конечно, Постник Яковлев, человек с развитым чувством прекрасного, не мог просто так смотреть на то, как разрушают эту красоту. Собор в честь взятия Казани на Красной площади ему поручили возвести еще в 1555 году. Однако, едва он начал строительство, как тут же его отозвали в Казань на каменное обустройство города. Уже в 1556 году он закладывает Благовещенский собор, успевая увидеть Кул Шариф и то, как ее ломают, а, возвратившись в Москву, продолжает строительство на Красной площади, но уже, видимо, по новому плану, который пришел ему в голову в часы, что он любовался Кул Шариф. Ему захотелось воспроизвести мечеть в форме православного храма на самой главной площади столицы! “Поставлен быть храм каменый преудивлен, различными образцы и многими переводами”, - говорил летопись. Слово “перевод” здесь и есть “образец”, причем понятно, что искать этот прообраз в собственно русском зодчестве бесполезно. Восемь минаретов Кул Шариф превратились в 8 глав собора. Декор собора так и не узнал себе аналогий в русском зодчестве. Отсутствие четкого плана в соборе – тоже от “хаотичного” стиля, видимо, свойственного Казанскому ханству. Если мысленно удлинить и заострить маковки Василия, получится, как мне думается, Кул Шариф. В этом был особый шик и вкус – в Казани построить, как в Москве, а в Москве – как в Казани. Но это не был вызов официальной идеологии. Мастер дал понять татарам, что отныне они, крестившись, найдут что-то родное и в православии. Этот замысел был понят и одобрен властями, иначе такое здание вовсе не могло бы появиться на свет. Напомним, что Василий был закончен в 1561 году, почти одновременно с Благовещенским собором в Казани.

Подле Благовещенского собора постоянно идут раскопки (рисунок 47). Посчастливилось и мне заглянуть в котлован, и увидел я там деревянные конструкции, неплохо сохранившиеся в глинистой почве. Вообще, именно в районе Благовещенского собора были сделаны самые выдающиеся археологические находки. Таковы четыре клада джучидских и древнерусских монет от 14 до 16 вв, и архитектурные орнаменты, вероятно, от мечети Кул Шариф или другого кирпичного здания конца 15 – начала 16 вв.

Сразу за собором, к югу, шел некогда знаменитый Тезицкий овраг, который как бы отделял ханскую и официальную часть крепости от гражданской и торговой. Князь Курбский не без основания полагал, что этот овраг – искусственный ров. Застройка всего, что южнее этого оврага, была деревянной, а над оврагом висел мост. Слово “тезик” значит “таджик”, а в расширительном смысле “купец с востока”, откуда заключаем, что, очевидно, дворы богатых купцов теснились с южной стороны оврага, поближе к хану.

С правой стороны (если стоять спиной к Спасской башне) дворца к нему вплотную примыкали ремесленные мастерские. Целые наборы ремесленных инструментов, мешки с зерном – все это было брошено во время штурма 1552 года в нескольких метрах от дворца и едва ли не на его территории. Вообще, складывается впечатление, что цитадель хана казанского была густо облеплена деревянными лачугами ремесленников и даже землянками, которые делали свои дела метрах в 20-ти от ханских покоев, и никого это не смущало. Демократизм или следствие тесноты? Кто знает. Факт, что правее дворца выявлен дом ювелира ханского времени, и несколько его хозяйственных сооружений. Именно тут, в простых землянках, мастера делали вещи, производившие неизгладимое впечатление на иностранцев. Слово автору “Казанского летописца” (описание даров казанского хана московскому князю): “И мечь, и копье свое, и златы щитъ, и лукъ, и тулъ со стрелами, броня своея… и красны свои шатеръ драги - ему же велицы купцы заморскія не возмогоша цены уставити, дивящеся хитрости его и ркуще, яко несть въ нашихъ земляхъ Фряскихъ узорочья такова, и ни слыхали, ни видали ни у коего царя, ни у короля, токмо тоя земли, где сотворяютъ сихъ - различными узоры красными весь изшитъ, златомъ и сребромъ, и жемчюгомъ усаженъ по местомъ, драгимъ каменіемъ, и соха шатерная - морская трость, толстотою две пяди, драгою мусеею исписана, красна, и не мощи назретися до сытости никому, и несть лзе сказати, каковъ есть онъ хитростію и ценою злата и сребра, и немощи есть купити его, аще не пленомъ взять будетъ некако и таже взятъ въ дарехъ будетъ, како посланъ…” Написано, впрочем, не менее талантливо, чем сделан был тот шатер.

Некоторые изделия татарских ремесленников можно видеть в Казанском музее, но, когда я был в Казани, музей оказывался закрыт (рисунок 48 - накладка из кости, раскопки в Казанском кремле). Иные искусствоведы полагают, что знаменитая Казанская шапка, хранящаяся в Оружейной палате (рисунок 49), как и один из тронов русских царей (рисунок 50) оттуда же – вывезены из Казани, и впоследствии были лишь переделаны и реставрированы русскими мастерами. Нам, за отсутствием специальных познаний, трудно о том судить.

Посад

Стены. Посад, то есть собственно город, был обнесен деревянными стенами с самого начала существования ханской Казани. В литературе я встречал утверждение, что посад поставил только хан Сафа Гирей; уверен, что какие-то укрепления были и раньше. Не вызывает сомнения, что стены посада постоянно перестраивались по мере роста города. Русские тоже сохранили посадские стены, но в 18-м столетии они были разрушены, и ныне даже место их расположения вызывает многочисленные дискуссии. Еще в 19 веке исследователи догадались использовать для поисков этих стен такой оригинальный метод, как анализ маршрутов крестных ходов, которые в свое время совершались вдоль стен; маршруты сохранялись даже после того, как стены оказывались разрушенными. Так выяснилось, что два крестных хода идут по двум разным маршрутам, один из которых фиксирует состояние стен ханской Казани, поскольку сложился в 16 в, другой – русского посада, потому что сложился позже.

Источники упоминают то 10, то 9 названий ворот (башен) посадской крепости Казани, причем эти названия перепутаны и частично переведены на русский язык. Так, “Царственная книга” 1552 года называет Арские ворота, Аталыковы (от имени бека Аталыка, упомянутого в 1524 году, и убитого в 1530 от русских), Елбугины, Збойливые (русск. “Слабые”), Кабацкие (искаж. Кебековы), Крымские, Муралеевы (искаж. Нур Али), Ногайские, Тюменские, Царевы (в смысле Ханские). М. Худяков проделал впечатляющую работу, чтобы наметить линию ханской стены и положение главнейших ворот. Проанализировав маршруты крестных ходов, данные источников, а главное – характер рельефа, он помещает посадскую крепость на “второй террасе” - возвышенности, которая служит как бы “подушкой” для кремлевского холма. Если смотреть по современной карте, посадские стены огибали современный кремль, в той или иной мере отступая от стен его цитадели, далее стена шла по Профсоюзной (Малой Пробойной) улице, лежащей как раз на кромке упомянутого холма, на Университетской улице поворачивала к Казанке, шла по улице Пушкина или чуть ближе к кремлю через Ленинский сад, на площади Свободы поворачивала на улицу Тельмана, далее по Нагорной улице подходила к кремлю в районе улицу Батурина и больницы.

Касательно башен, М. Худяков действует так. Сначала он определяет положение тех, что совпадают с каменными башнями нынешнего кремля (см. выше – Нур Али, Тюменские, Елбугины). Сбойливые ворота (калька с татарского слова, обозначающего “слабые, уязвимые”) Худяков помещает в ложбину совсем рядом с кремлем, на пересечении Федосеевской улицы с улицей Батурина, возле Пятницкой церкви. Кебековы ворота находились, вероятно, где-то посередине нынешней Нагорной улицы. Арские ворота стояли на нынешней площади Свободы. Это была последняя башня татарского посада, даром что целиком из дерева, простоявшая до 1720-х годов на площади там, где памятник Ленину. Иван Грозный не стал ее разрушать, отремонтировал, но в петровское время сооружение все равно демонтировали. Возле Ленинского сада стояли Царские (Ханские), главные ворота крепости. Крымские и Аталыковы ворота находились примерно по Профсоюзной улице, причем Крымские где-то в районе университетской обсерватории, где фиксируется старый спуск с холма, Аталыковы – возле Гостиннодворской церкви (см. ниже). Стена посада, как и стена цитадели, была деревянной клетью, куда насыпана была земля и “хрящ”, то есть мелкий камень. Под стеной тут и там были подземные ходы, позволявшие осажденным казанцам делать ночные внезапные вылазки и так же быстро скрываться в своих, по выражению летописца, “норах”. Одна такая нора, кажется, обнаружена в старом доме на углу Баумана и Астрономической. Поскольку именно там находились Крымские ворота, можно полагать, что подземный ход помогал защитникам этих ворот. В свое время в доме на углу улиц Чернышевского и Кремлевской было сделано еще более поразительное открытие – был раскопан подвал, который несколькими ярусами, или этажами, уходил вглубь, образуя сложную систему переходов, лабиринтов, вообще, целый замок под землей.

Слободы. Посадская стена ограничивала территорию собственно города. За ее пределами находились слободы (термин используем тут русский). Обширная ровная поверхность между кремлем и Булаком, почти не застроенная сегодня, в татарское время была одной такой слободой (рисунок 51). Среди построек летописи отмечают там каменное здание бань, построенное неким Тагиром. Другая слобода находилась на ровном же пространстве за Арскими воротами. Там же было и кладбище, видимо, совсем на окраине. Озеро Кабан, столь привлекательное для жительства на первый взгляд, оставалось пустынным, необстроенным. На месте нынешней Сенной площади располагалась слобода Кураиш, из построек тут была мечеть, возведенная князем Отучем, тем самым, что вместе с Аталыком (помните имя ворот?) в 1524 году остановил русские полки на Свияге. Причем русскими при штурме мечеть уничтожена не была, и в источниках она фиксируется еще через 10 лет после штурма. На так называемой Третьей горе, на берегу Кабана, по Ногайской дороге, находилась в 15-16 вв армянская колония. На современной карте города это – район улицы Калинина. Как говорят предания и документы, при осаде Иваном IV Казани, армяне сообщили великому князю за приличные деньги некие слабые месте крепости. Когда город был взят, Иван решил, что с предателями надо расправляться в любом случае, и приказал перебить всех армян. Прознав про это, армяне ночью все убежали, большинство – в Хаджи Тархан (Астрахань), где еще в начале 20 века показывали некоторый потомков беглых родов. Археологи обнаружили на месте колонии четыре армянских надгробия с характерными надписями. Наконец, на другом берегу Казанки, у Адмиралтейской слободы (ее можно найти и на современной карте) была слобода Биш-Балта, про которую, кроме беглых упоминаний, не известно ничего особенного.

Булак. Другой важнейший фортификационный элемент посада - протока Булак, которая ведет из озера Нижний Кабан к реке Казанке. Булак не входил в систему посадских стен, но он прикрывал ее с самой уязвимой части. Даже из взгляда на карту видно, что “протока” эта – совершенно прямая, и не похожа на творение природы. Ознакомление с Булаком в натуре убеждает, что он напоминает рукотворные каналы Петербурга (рисунок 52). Некогда Булак доходил до самой Казанки, а сейчас метров за 200 до нее ныряет в трубу, добираясь до “мамы-реки” под землей.

Версия об искусственном происхождении этого канала блестяще подтвердилась еще в середине 19 века, когда при одном из ремонтов канал осушили, и обнаружили, что он выстлан бревнами. Таким образом, перед нами – впечатляющее инженерное сооружение ханской Казани (поскольку русские летописи не отмечают строительства канала). Вероятно, время постройки можно отнести к концу 15-го - первым годам 16-го веков, пока ханство было в относительно стабильном состоянии. Сооружение гидротехнического объекта силами ханских инженеров не должно удивлять. Известно, что в эпоху Золотой Орды была предпринята попытка соединить Волгу и Дон, правда, неудачная. Зато удачей закончился проект превращения Крыма в остров, но по приказу турецкого султана канал на месте Перекопа пришлось засыпать, потому что казаки с Дона стали проплывать по нему, и беспокоить крепости султана в западном Причерноморье. Таким образом, рытье Булака, эта куда более скромная, нежели в Крыму, работа, была казанцам вполне по плечу. Как показывают старые фото, раньше Булак еще больше напоминал канал – это сейчас он “облагорожен”. По легенде, на его дне еще со времен Золотой Орды хранятся сокровища. Якобы до революции некая фирма бралась, исходя из этой информации, почистить канал бесплатно, лишь в обмен на право всех находок, которые обнаружатся на дне. Но, скорее всего, это обычный городской фольклор.

Ближе к 1552 году Булак как канал, видимо, был уже заброшен – не до него было. “Казанский летописец” говорит, что “Булак река в Казань реку под градом втекает, грязна велми, топка, и не зело глубока”. Здесь имеется в виду, что место входа Булака в Казанку защищалось башней, о чем прямо пишет князь Курбский. Вероятно, так и был задуман этот единый фортификационный комплекс.

Главная площадь. Начнем рассказ о важнейших сооружениях Казанского посада. Несколько слов о самом характере застройки. Казань расположена в очень неровной местности, поэтому многие улицы или карабкаются в гору, или спускаются в овраги, или целиком лежат “в щели”, по выражению Писцовой книги. Добавьте к этому то, что каменной мостовой в Казани ханской, конечно, не было, а деревянная тоже была не везде, и вы не станете удивляться, почему некоторые лужи в Казани стали для жителей универсальным ориентиром, как башни или дома: они не высыхали годами (только зимой промерзали). С наступлением ночи хаос деревянных домов, погруженных в овраги и грязь, опускался еще и во тьму. По аналогиям с другими средневековыми городами мы знаем, что жителям вовсе запрещалось ходить по городу после темноты, разве что с факелом и не далее определенного числа кварталов от дома. Зато по улицам ходила “полиция”, и пыталась предотвратить преступления, совершавшиеся во тьме чуть ли не еженощно. Такой была Казань до русских и после них, такой была Москва, такими мы видим старые районы Бахчисарая еще и сегодня.

Перед Спасской башней находится большая площадь, которая во времена ханства была рыночной (рисунок 53). Это видно из того, что уже с 16 в на ней стоит каменный Гостиный двор, и ряды с разными товарами (рисунок 54 - здание Гостиных рядов 19 века, в которых ныне находится музей). До этого, на месте Гостиного двора, в ханские времена был “городок” бухарских купцов, которые, видимо, имели торговую монополию тут, как и в Сибирском ханстве. Искони их “городок” обнесен был частоколом, с 1500 года его усилили рвом. После штурма 1552 года бухарский двор понес большие разрушения, был восстановлен, использовался по назначению, и, наверное, бухарцы вернулись сюда точно так же, как возвратились они в занятую русскими Тюмень, о чем есть прямое свидетельство.

В царское время площадь называлась Ивановской, по имени Ивановского монастыря, о котором ниже. Ее “ханского” имени мы не знаем. Здесь был центр внутреннего рынка; международный торг Казани находился не тут, а на особом острове – Гостином, на Волге, против устья Казанки; он в половодье покрывался водой, а летом застраивался легкими павильонами. Но там шла оптовая торговля, причем сезонная, а мелочь, и постоянно, можно было купить только тут. Казанский летописец сохранил яркую картину восточного базара, где пестрота, толкотня, богатство и бедность переплетены в единую картину. Все это было здесь, на будущей Ивановской площади. Она была шире – если и в самом деле тогдашняя крепость начиналась несколько глубже той линии, на которой стоит сегодня Спасская башня. Но расположение улиц, которые веером отходят от площади – это еще с тех пор. Только тогда, в ханские времена, каждая такая улица вела осмысленно в тот или иной район (даругу) обширного ханства, через особые ворота, которые и назывались по имени этой даруги. А сейчас – улицы и улицы, утрачен смысл.

На главной торговой площади была, конечно, и мечеть, от которой остался камень, найденный при строительстве Гостиного двора и помещенный, как пишет Худяков, в мечети Марджани (не имею возможности проверить эту информацию). На камне написано: “Сказал Бог преблагословенный и всевышний: все, что ни есть в мире, тленно, а вечно одно лицо Господа твоего, исполненное величия и славы. В году девятьсот тридцать шестом Шах-Мухаммада-бика сын, Мухаммам-Али-бик, в зу`лькаде от руки неверного мучеником стал”. Это – основная надпись, есть еще несколько других, с благочестивыми высказываниями и поясняющими, что памятник поставил сын убитого. Дата при переводе на христианское летосчисление – июль 1530 года, когда, как вы помните, была очередная война с Москвой.

Иоанно-Предтеченский монастырь. Прямо возле кремля стоит комплекс сооружений, напоминающий маленькую крепость (рисунки 55-58). Как и ханский дворец, расположена эта “крепость” на холме. Как и в ханском дворце, мы видим следы оборонительной стены. Это – Иоанно-Предтеченский монастырь, давший русское название площади. Здесь и далее рассказ пойдет о сооружениях, расположенных вдоль улицы Баумана – Большой Проломной, улицы, как мы видели, примыкавшей к посадской стене с внешней стороны. Поразительно, но как минимум в двух случаях мы обратим внимание на крепостной характер этих чисто церковных сооружений. Не указывает ли это на то, что в первый век после русского покорения Казани власти старались все значимые сооружения вне пределов посада возводить укрепленными?

Но вернемся к монастырю. Едва назвав имя “Иоанн”, невольно вспоминаешь о том, что в Москве, в Коломенском, есть церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи (1547). Она построена, скорее всего, все тем же Постником Яковлевым, и она вместе с храмом Вознесения - первая ласточка татарского влияния на русскую архитектуру. Случайное совпадение?

Основание монастыря у самых стен кремля связано с духовно-колонизаторской деятельностью Свияжска, оплота православия в Волжском регионе. Уже в 1560-е годы на этом месте размещается подворье одного из свияжских монастырей, а в 1595 году основывается нам монастырь. Первоначально все его постройки были в дереве, и сгорели в большом пожаре 1649 года. Восстановить монастырь взялся купец Гавриил Антипин, который торговал с Персией. В 1649-1652 он возводит Братский корпус, церковь Иоанна Предтечи и Введенскую церковь (это и есть “оборонительный пояс” монастыря, причем церковь встроена в стену, и в самом деле, в состоянии, наверное, выдержать осаду, хоть бы и не очень жаркую). В те же годы возводятся кельи и колокольня. Колокольня особенно хороша: в основании она многогранна, потом идет вверх “обрубленной свечкой”, заканчиваясь “короткими” кокошниками, увенчанными одной главкой. Колокольня встроена в массив келий, что вместе составляет “главный донжон” “замка”. Монастырь – единственный в Казани хорошо сохранившийся цельный культовый комплекс середины 17 в. Не повезло лишь церкви Иоанна Предтечи – ее разобрали еще в 1888 году. Это была едва ли не последняя в России шатровая постройка, потому что их, как влияние Востока, запретили в 1653 (действительно последние шатры поставили в Нижнем Новгороде и в Звенигороде). Несмотря на расположение – у кремля – и патронаж купцов, монастырь никогда не был особенно богат, что, может быть, и сохранило его комплекс от многочисленных переделок.

Гостинодворская церковь. Она могла бы стать символом Казани, но после одного из пожаров в 19-м веке и последовавших тогда же перестроек от некогда красивейшего, и, безусловно, одного загадочнейшего сооружения остался невыразительный остов, в котором квартирует городской архив – хоть и в центре, но где-то на задворках, зажатый современными сооружениями (рисунок 59).

Между тем изображения начала 19 в показывают нам сооружение уникальное (рисунок 60). Иностранцы, видевшие церковь, упорно называли ее “башней”. И в самом деле, она напоминала то ли минарет, то ли башню крепости. Кстати, стена посада проходила недалеко отсюда, и где-то рядом стояла, как уже писалось, Аталыкова башня. Конечно, Гостиннодворская башня не может быть рудиментом этих Аталыковых ворот, но она может быть каким-то донжоном, усиливающим эту, в принципе уязвимую, линию обороны.

Церковь упоминается уже в 1565 году, но когда она построена? Ее раннешатровая архитектура напоминает церковь Вознесения в Коломенском – да что там говорить, это почти копии. Но сопоставление двух памятников уже само по себе порождает загадку.

Дело в том, что храм Вознесения в Коломенском построен в 1532 году, то есть до взятия Казани, и, как принято сейчас думать, подражает татарскому образцу. “Велми чудна высотою и красотою и светлостию, такова не была прежде сего на Руси”, - простодушно замечает летопись. Это было первое в России шатровое сооружение. Откуда вообще взялась идея ставить шатер над храмом, откуда взялась мысль превратить звонницу в колокольню, так напоминающую и функцией, и обликом минарет? Историки архитектуры однозначно говорят, что идея пришла из Казани, точнее, от знакомства русских зодчих с образцами татарской архитектуры. Однако, как это выглядело на самом деле? Так, что зодчие приехали в Казань, посмотрели на минарет, и стали по его образцу делать шатровые храмы? Это маловероятно. Я хотел бы высказать другое предположение: неизвестный русский мастер, и заказчик-купец, жившие в Казани, возвели в ханской столице, в период русского протектората, оригинальное сооружение, впитавшее в себя черты русской и татарской архитектуры. Здесь, в Казани, родился этот синтез. С него-то и списал образец другой мастер, получивший заказ на сооружение церкви Вознесения в Коломенском. Как вы уже догадались, я предполагаю, что таким образцом могла быть именно Гостинодворская церковь. Да, я думаю, что она возведена до взятия Казани, более того, незадолго до строительства храма Вознесения, то есть до 1532 года.

Другое дело, была ли она выстроена сразу как церковь, или - как компонент городского замка, городской усадьбы этого купца, увязанной в один узел через Аталыкову башню с общей системой обороны посада? Последнее куда как вероятнее. Нижний этаж этой башни служил для хранения товаров, верх использовался как дозорная вышка и, вероятно, для жилья. Возможно, русский купец и домовую церковь там устроил – хан не мог ему этого запретить. После взятия Казани башня была превращена в храм, посвященный Николаю, покровителю моряков и торговцев. Подтвердить мою гипотезу может то, что в церкви Вознесения - устроен подклет, как будто для хранения товаров, хотя в царской летней резиденции, конечно, хранить товары уж точно никто не собирался. Мастера, стало быть, следовали образцу; сказал бы “слепо”, если бы результат не был бы так хорош.

Есть еще один аргумент за то, чтобы видеть в Гостинодворской церкви постройку периода ханства. Некогда шатер был покрыт сплошной облицовкой, зеленой поливной плиткой, которая поражала иностранных путешественников – им казалось, что в лучах заходящего солнца здание горит, как столп огня. “Верхняя часть башни пирамидальной формы и покрыта чем-то вроде зеленой черепицы, отполированной, как зеркало. Невозможно представить поразительного эффекта этой крыши, когда ослепительно блещет над ней солнце. В это время верх башен бывает похож скорее на огненную массу…” - писал художник Турнерелли в 1839 году (именно его гравюру мы и приводим на рисунке 60). Известно, что только после знакомства с исламской архитектурой русские стали использовать в декоре поливные изразцы, но нигде они не решались покрывать ими полностью всю плоскость стены, за исключением дворца представительства сарайской митрополии в Крутицах. Такое “исключение”, конечно, только подтверждает правило, и позволяет видеть в Гостинодворской башне прототип изразцовых экспериментов всего русского зодчества.

К середине 19 в церковь пришла в упадок. Стараниями купцов ее реставрировали, но при этом сильно изменили облик. Добавьте небрежение последних лет – и вы получите то, что есть сегодня.

Никольский собор. Чуть далее Иоанновского монастыря, по улице Баумана (Проломной) находится Никольский кафедральный собор, который, как и описанный выше монастырь, имеет черты подворья или крепостного сооружения, и представляет себя замкнутый комплекс, что характерно для раннего православного зодчества Казани (рисунок 61). Он состоит из Николо-Низской и Покровской церквей, колокольни и нескольких административных зданий. Деревянная церковь Николы Боровского фиксируется на этом месте уже в 1565 году, когда построена – неизвестно, может быть, сразу по взятии Казани. Она простояла до конца 17-го в, когда вместо нее возводится каменное сооружение, разобранное из-за ветхости в 1883 году; нынешнее здание 1885 года постройки. Покровская церковь как зимняя строилась с 1696 по 1703 годы (не исключено, что и раньше, как считают некоторые архитекторы), а колокольня, которая и обращает сегодня на себя главное внимание, появилась в 1720-е годы.

Самое интересное – что это за храм такой, Николы Боровского. Проверка, предпринятая нами, показала, что храма такого посвящения больше в России не было нигде. Нет и особой иконы такой, Николы Боровского. Остается предположить, что речь идет об иконе Николы, вывезенной из Боровского монастыря (сегодня – Калужская область). Что за этим кроется? Нет особых сомнений, что раннее храмовое строительство в Казани преследовало прежде всего идеологические цели: важно было показать, что православие вполне подходит для татарина. Основателем Боровского монастыря был Пафнутий, ставший после того святым, а дед этого Пафнутия был баскак, сборщик дани, золотоордынский чиновник. Конечно, когда в 1444 году внук его Пафнутий основал монастырь, “внук за деда не отвечал”, тем не менее, образ потомка баскака, ставшего русским святым, показался “церковным колонизаторам” удачным: он показывал “новый путь” для принявших православие вчерашних мусульман. Тех, кому “новый путь” не подходил, ждала высылка за пределы посада.

Дом Михляева. Правильно пишут путеводители, что отыскать этот дом, застроенный более поздними зданиями, да еще и расположенный на территории какого-то предприятия, практически невозможно (рисунок 62 - из книги Л. Девятых). Не удалось этого и мне, хотя он – в центре, неподалеку от Гостиннодворской церкви (также отысканной мною с огромным трудом). Дом примечателен тем, что это – самое старое каменное гражданское сооружение в Казани. Построен дом в конце 17 в то ли на месте “государевой светилицы”, то ли он сам и есть эта перестроенная светлица (если последнее верно, то дом еще старше). В 1722 году это был вообще единственный каменный дом в Казани, так что тут и останавливался Петр I по дороге на Персию. К каким последствиям для архитектуры это привело – узнайте сейчас же.

Петропавловский собор. Гуляя по старой Казани в районе Баумана-Проломной, то и дело оглядываешься на красивый силуэт храма, выглядывающий откуда-то из-за остовов разрушающихся сооружений ветхого центра татарской столицы (рисунок 63). Уже в 1565 году летописи фиксируют на этом месте деревянную Петропавловскую церковь. Нынешнее здание построено и освящено в 1726 году. Строили, скорее всего, мастера с юга России. А повод для строительства был вот каким. В 1722 году в доме предпринимателя Ивана Михляева остановился царь Петр по дороге в Персидский поход. В Казани он запасся судами местной постройки. Суда строили из дерева, вымоченного в соленой воде, в огромных бассейнах. Бассейны находились неподалеку от Зилантова монастыря, в пойме Казанки, где располагалось “Адмиралтейство”. Около ста тысяч человек в разных концах губернии так или иначе работали на это Адмиралтейство. Как известно, Петру удалось взять тогда Дербент и Баку. Это событие и подвигло небедного купца Ивана (владельца единственного на тот момент каменного гражданского дома в городе) на перестройку храма в камне.

Что меня заинтересовало в этом сооружении? То, что оно выстроено в так называемом “бахчисарайском стиле”, так уместном в Казани. Не буду скрывать, само понятие “бахчисарайский стиль” изобрел автор этих строк (см. наш рассказ о Новой Рязани, где мы впервые ввели это понятие в оборот). Речь идет о том, что в конце 17-го века, когда контакты России с Крымским ханством становятся все более регулярными, русские зодчие берут из ханской столицы некоторые яркие решения, и создают здания, которые четко выделяются на фоне общерусской традиции. Здание церкви, покрытое то ли росписью, то ли изразцами, делавшими поверхность стен похожими на ковер, возведенное на высокий пьедестал, напоминало жителям Казани о том, что в мире еще есть независимое пост-ордынское государство.

Восточнее кремля. В этом направлении вдоль русла Казанки идет довольно обширный пустырь (впрочем, многие старые кварталы Казани напоминают пустыри).

Уже от кремля можно видеть церковь Параскевы Пятницы (рисунок 64; кстати, пятница – святой день мусульман, и не видно ли тут желания “духовных колонизаторов” приспособить новый для татар культ к символам старого?) Церковь выглядит очень привлекательно, но история ее не изобилует подробностями. Деревянный храм стоял на этом месте минимум с конца 16-го столетия. В 1730-е годы возведено ныне существующее здание для рабочих суконной мануфактуры. И хотя каменный храм освятили во имя Богоявления, в народе церковь и посейчас называют Пятницкой, потому что так назывался тот, деревянный храм. Сегодня в церкви молятся в основном чуваши – это центр их казанской общины.

Чуть далее от кремля находится Софийская церковь (к сожалению, на нашем снимке от нее виден только зеленый купол - рисунок 65). В будущем я обязательно побываю на этом месте, и сделаю более подробные фотографии, потому что она – часть древнего Богородичного монастыря, места обретения знаменитой Казанской иконы Божьей Матери. В июле 1579 года Казань в очередной раз погорела. Девочка Марфа, дочь нижегородского сотника, незадолго до этого переселенного в завоеванный город, несколько раз имела во сне видение, которое приказывало ей идти на пепелище и искать некую икону. Сообщив родителям и духовенству о видении, она получила добро, и вместе со священником Ермолаем, который служил в Гостинодворской церкви, они нашли икону на месте одного из сгоревших домов. Икону сразу же перенесли в церковь Николы Тульского, которая находилась неподалеку. Вскоре после обретения иконы на этом месте был основан Богородицкий монастырь, который уже через 20 лет обзавелся каменным храмом. Практически все его постройки снесены в советское время, сохранилась лишь Крестовоздвиженская церковь 1887 года с пристройками, в которой находится филфак университета, церковь Николы Тульского (нынешнее здание постройки 1810 года), и, конечно, Софийская церковь 1807-1825 годов. Некоторые детали указывают, что каменная церковь существовала здесь уже в 17 в, и детали ее вошли частями в более позднее сооружение.

Культ иконы Казанской Божьей Матери стал едва ли не центральным в пантеоне России. Между тем нет особых оснований сомневаться, что первоначально все было задумано ради привлечения к православию как можно большего количества коренного, татарского населения. Но, как это часто бывает, исполнение оказалось настолько удачным, что замысел забылся – икона стала прежде всего общерусской святыней. Судьба ее подлинника неизвестна – он был похищен в 1904 году и якобы уничтожен ворами. В 1910 году в монастыре сделали единственный в своем роде подземный храм – непосредственно в точке обретения иконы, под культурным слоем, наросшим с 16-го века. Храм-пещеру потом большевики разрушили, а археологи в 2000-м году откопали.

Наконец, у самой воды в описываемом районе стоит церковь св. Евдокии, возведенная в 1734 году. Район, к которому относился храм, считался едва ли не самым бедным в городе, что сохранило церковь от переделок. При первой же возможности я сфотографирую храм вблизи, а то на помещенной тут пока фотографии виден лишь ее отдаленный контур.

Татарская слобода. В свое время Ф. Шаляпин в мемуарах своих отметил: “С одной стороны озера Кабана – тихая Татарская слобода, с другой стороны – всю ночь пьют, дерутся…” История Татарской слободы, которая, как видим, сохранила высокую культуру свою как минимум до конца 19 века, начинается с самого взятия Казани, когда местных жителей отселили из крепости за озеро Кабан. Якобы сам Иван IV сказал татарам – “вот вам место”, и это слово “место”, превращенное в татарском в “бистэ”, стало обозначением слободы. То, что сам Иван это говорил, мало вероятно – он быстро из города уехал.

Есть, впрочем, другое предание – якобы слобода основана была еще до русских беком Кабаном, но это вряд ли.

Итак, “бистэ” - это гетто, и порядки там - соответствующие. Скажем, в 1593 году не в меру набожный царь Федор Иоаннович издает приказ разрушить все мечети в Казани, читай – в слободе. Сколько потеряла историческая наука от ревностной реализации этого указа, и что испытывали его современники, я думаю, понятно без комментариев.

Есть Старая слобода, и есть Новая. Вторая образовалась также от печального события. В 1749 году архиерей Казани Лука Конашевич, отметившийся актами насильственной христианизации татар, добился разрешения селить на землях слободы, там, где по сложившемуся статус кво обитали только мусульмане, тех, кто принял недавно христианство. Это вызвало возмущение “магометан”, но поделать они уже ничего не могли, и отселились сами – еще дальше от кремля, в местность болотистую и неудобную. Так возникла Новая слобода. Этот же Лука обвинил татар в пожаре 1742 года, и затеял новую волну сноса мечетей.

Я пока что не могу похвастаться большим знакомством с памятниками слободы, это – дело будущего. Формат времени моего пребывания в Казани позволил мне попасть лишь на самый краешек этой слободы. Пересекаешь Булак, незримую ее границу, и первое (увы, для меня пока последнее) что видишь – мечеть Нурулла, построенную в 1845-1849 годах (рисунок 66). Минарет восстановлен в 1990-е годы, потому что при советской власти его разобрали. Мечеть стоит на месте Сенного базара, образованного тут в 1722 году, когда вперед приездом Петра I из центра города сюда, на окраину, вывели конский торг. До этого здесь находилось древнее, ханских времен, кладбище.

В слободе мечетей довольно много, но все они или такого вот возраста, или чуть постарше, потому что только императрица Екатерина II раз и навсегда сняла запрет строить мечети. Во время ее приезда в Казань ей представили не только русских “олигархов” города, но и татарских, в том числе представителей духовенства. Она нашла с ними общий язык, да и вообще, как немка, оказалась не столь щепетильно-фанатичной в вопросах веры.

За пределами посада

Зилантова гора. На другом берегу Казанки – напротив кремля – находится знаменитая Зилантова гора (по-татарски – Жилантау), на которой якобы обитал змей, убитый первыми поселенцами и изображенный на гербе Казани (рисунок 67).

Уже в 1552 году русские основали у подножья этой горы монастырь – там, где похоронены павшие русские воины. Место это легко опознать и сегодня, хотя оно затоплено водами разлившихся Волги и Казанки. На острове, который образовался после разлива рек, стоит храм-памятник в форме египетской пирамиды, построенный в 1813-1823 гг. Это и есть расположение первоначального Зилантова (Успенского) монастыря. Однако, здесь монастырь постоянно заливало вешними водами, и в 1559 году его перенесли на гору.

Я в монастыре не был, и всего лишь любовался горой, стоя у Нуралиевой башни. Горы как таковой уже не видно, как и монастыря – исторический ландшафт сломался из-за новостроек. Когда-нибудь, надеюсь, я в монастыре побываю. И увижу там те памятники, которые сегодня опишу только кратко. Конечно, первые постройки монастыря были все деревянными. Самое раннее каменное сооружение, Успенский собор, воздвигнуто в 1625 году, а храм во имя Алексея, митрополита Московского – в 1720. Здесь хранилась икона Смоленской Богоматери, которую принес в Казань Иван IV при штурме города. Почему именно Смоленскую икону привез Иван? Дело в том, что этот вариант Богоматери Одигитрии, вывезенный из Византии в 12-м столетии, прославился тем, что “спас” Смоленск от погрома Батыем в 1239 году. Может быть, и у Ивана, юного тогда еще государя, был в голове некий страх, как бы не оказаться погромленным потомками Батыя. Икона должна была защитить и его самого, и его новое завоевание.

Об археологических исследованиях на горе мы говорили выше – результаты их не слишком впечатляющи. На этом, пожалуй, мы остановим пока рассказ о древностях Казани, поскольку автор этих строк большего не видел даже издалека. Музей тоже пока закрыт – и в будущем, когда я снова побываю в столице Татарстана, а музей и все его памятники перед праздником 1000-летия откроются от строительных лесов, рассказ на этом сайте пополнится новыми подробностями.

Заключение

Я заканчиваю рассказ, а мой текстовый редактор показывает 86-ю страницу. Однако, ощущение недосказанности не покидает. Кажется, мы никогда не исчерпаем загадок и тайн казанской истории. То ли говорит в нас запоздалое раскаяние за содеянное в 1552 году (хотя, положа руку на сердце, кто знает про своих предков, на какой именно стороне они находились в тот год, будь ты даже русский в энном поколении), то ли и вправду глядит на нас из глубины Тысячелетие, в существовании которого мы “нагло” усомнились. Что ж, позиции людей меняются, действительность остается, но остается, увы, неведомой.

Сотни тысяч страниц написаны о “геополитике” российско-казанского противостояния. Недавно в Арзамасе появилась книга, автор которой “давал отпор” “татарским националистам” и в который раз доказывал, что Казань стоила того, чтобы ее разрушить. Если это надо доказывать через 500 лет – не есть ли это само по себе доказательство неоднозначности содеянного? С другой стороны, история никогда не отыгрывает назад. Мудр Экклезиаст: что было, то и будет. Казань никогда не поднимется из пепла 1552 года. Россия никогда не сможет похвастаться тем, что сумела выполнить свой геополитический замысел, не пролив крови.

И еще. Не обижайтесь на меня за то, что “усомнился” в 1000-летии Казани. Конечно, Казани 1000 лет – в общем смысле. И праздник – не грех, пусть будет. Я, когда писал, думал совсем о другом. Ученые сделали многое, может быть, слишком многое, чтобы доказать, что их любимому городу – целое тысячелетие. Что в ответ? Стена, каменная стена, которая есть самое яркое доказательство 1000-летия, разрушается. “Вследствие варварского отношения к древнейшим археологическим памятникам Казани … водопроводчики при поддержке дирекции музея-заповедника “Казанский кремль” закладывают водопроводные трубы впритык к уникальной стене…” (А. Мухамадиев). При строительстве новой мечети “Кул Шариф” археологический слой был срезан бульдозером и увезен “в неизвестном направлении”. Чиновник и водопроводчик – вот кто главный человек. Ученый сделал свое дело – он может уйти. И чем скорее, тем лучше. И только сами ученые наивно думают, что это – и их праздник.

Литература

1. М. Худяков. Очерки по истории Казанского ханства. М, 1991. На мой взгляд, уникальная и не оцененная книга, классика. В принципе можно ее прочитать, и больше не читать ничего: 80 процентов информации у вас в голове уже есть. Кстати, написана книга в 1920-е годы.

2. М. Фехнер. Великие Булгары, Казань, Свияжск. Путеводитель. М, 1978. Путеводитель так себе, и в исторической части ошибок много, а еще больше устаревших идей. Но лучшего путеводителя вроде как нет.

3. Л. Девятых. Казань. Забытое и незнаемое. Казань, 2002. Книга написана с любовью, хотя и не лишена досадных ошибок, а главный ее порок (хотя, может, прелесть) – несистемность.

4. М. Глухов-Ногайбек. Казанский ретро-лексикон. Казань, 2002. Своеобразный словарь по истории Казани и Татарстана. Опыт интересный, но, на мой взгляд, неудачный – много лишних статей, а нужных нет.

5. Археологические открытия в Татарстане: 2000 год. Казань, 2001. Сборник, вроде “кратких сообщений”.

6. Ф. Хузин. Булгарский город в Х-начале XIII вв. Казань, 2001. Первоклассная работа, содержащая в том числе огромный массив сведений по археологии Казани. При том, что концептуально мы с автором не согласны.

7. А. Губайдуллин. Фортификация городищ Волжской Булгарии. Казань, 2002.

8. Tatarica. Звездный час татарской истории. Казань, 1997. Кажется, журнал, но других номеров я не видел. Содержит несколько первоклассных статей, в частности, о сеидах в Казанском ханстве.

9. Р. Галлямов. После падения Казани… Казань, 2001. Любопытное, хотя и скучновато написанное исследование про то, как русские колонизировали территорию бывшего ханства.

10. Великий Волжский путь. Материалы Круглого стола… Казань, 2001. Сборник статей, в том числе посвященных анализу свинцовой “чешской монеты”.

11. В. Егоров. Историческая география Золотой Орды. М, 1985.

12. Тезисы XI Всероссийской нумизматической конференции. СПб, 2003. О монетах так называемого Шунгата, оказавшихся монетами Исана (Хасана). Работа А. Пачкалова с обоснованием чтения “Исан” пока находится в печати.

13. С. Алишев. Казанское ханство. Казань, 2002. Для детей, зато с какими картинками!

Евгений Арсюхин,

2003 

Используются технологии uCoz