Имя, основание, история

Москвич, хорошо знакомый с историей своего города, отправляясь в Судак, непременно вспомнит о “гостях-сурожанах” - купцах, которые бойко торговали крымскими товарами прямо перед Кремлем, и застроили домами и храмами нынешнее Зарядье. Были эти купцы русскими, плававшими в Судак, или крымчанами, подолгу бывавшими в Москве? Скорее всего, то и другое. Но факт, что торговали они задолго до того, как генуэзцы захватили Судак и построили крепость, которой принято любоваться. Но купцы не были первыми. Судак – одно из мест на земле, история которых темна, аура сильна, а притягательность для всех племен и народов не подлежит никакому сомнению.

Судак – это современное, русское название, которое, на мой вкус изрядно отдает рыбою. Более древние названия – Сугдея и Сурож, а итальянцы прозвали город на свой манер, Солдайя. Говорят, исходный топоним берет корни от аланского “поселение”. По страницам популярной литературы кочует дата основания города именно аланами – 212 год. Первоисточника ее я не нашел. Дата представляется сомнительной. Еще в 60-е годы археологи датировали самые ранние постройки 6-м веком (кладка “в елку”, хорошо отесанные плиты). Но теперь об этой датировке не вспоминают, хотя в старых работах можно видеть фотографии раскопок (рисунок 0), на которых на самом деле показаны византийские стены в припортовом районе. Сегодня во всех работах пишут, что, по данным раскопок, самые ранние слои в городе – последняя четверть 7 в. Тогда же Судак впервые упомянут в Космографии Равеннского анонима (конец 7 в), где он назван Sugdadon. Самая ранняя печать из Судака – 696/697 гг Кириака, апоипата и главного лагофета Константинополя. Путь этого Кириака хорошо прослежен по другим его печатям: на рубеже 7-8 вв он поднимался по чиновничьей лестнице, исполняя таможенные должности в Малой Азии и Восточном Причерноморье.

Историки открывают и происхождение названия города, в котором нет, вопреки уверениям популярных путеводителей, ничего загадочного. Сугдами византийцы называли прикубанских адыгов, которые переселились в Крым под давлением хазар и основали город. Но это не значит, что Судак не подчинялся хазарам, которые в это время имели контроль практически над всем полуостровом. Историки говорят, что уже в 8 в Судак становится ключевым ХАЗАРСКИМ портом. О том, что в городе хазары устроили таможню, говорит находка 400 печатей византийского круга 8-12 вв. Судак, таким образом, торговал непосредственно с Константинополем и другими городами Азии.

О самых ранних временах после основания города говорит легенда про так называемого “новгородского князя Бравлина”. Странное имя для НОВГОРОДСКОГО князя, не правда ли? Князь Бравлин с дружиной штурмует Сугдею. Входит в город. Захватывает церковь, начинает грабить. Тут его СДАВЛИВАЕТ, бросает наземь, и он исцеляется лишь тогда, когда принимает Христа и раскаивается. Так вот, филологи установили, что на языке тавро-алан Бравлин= “сдавленный”. А Новгород (Новый город) – это Неаполь (тоже Новый город с греческого) Скифский, на месте нынешнего Симферополя. Эта легенда, которую так широко тиражируют, не имеет никакого отношения к Древней Руси. Зато проливает свет на действия поздних “скифов”, один из царей которых, настоящего имени которого легенда не сохранила, совершил набег на Сугдею где-то 8 в по РХ. Основанием для датировки служит тот факт, что вся история болезни Бравлина разворачивалась у гроба епископа Стефана, умершего в 750 г, если только позднейший компилятор не присовокупил упоминание об этой гробнице к событиям куда более ранним.

Византия была вынуждена смириться с хазарским господством в Крыму и всячески заигрывала с хазарами, например, император Лев III в 732/33 гг женил своего сына, будущего императора, на дочери кагана (правителя хазар), обратив, правда, ее в христианство. Хазары, таким образом, как и прочие кочевые народы, были веротерпимы. Скорее всего, в 715/30 гг в Судаке была создана епархия, которую возглавил епископ Стефан, упоминающийся в письменных источниках. Однако, после восстания под предводительством Иоанна Готского (787) (подробнее о нем тут) хазары разрушают ряд храмов в сельской округе Судака, которые, очевидно, были центрами повстанцев, и христиане концентрируются в самом городе.

Хазары продержались в Крыму недолго. После их ухода город попадает под контроль визанйтиской администрации, о чем красноречиво свидетельствуют печати сборщиков налогов второй половины 9 – начала 11 вв, найденные в Судаке. Уже в конце 10 в в Судаке организуется стратегия, то есть военная провинция империи, и мы можем считать этот город частью Византии безо всяких натяжек. Городом управлял стратиг, назначаемый непосредственно из столицы. В 1059 году Сугдею включили в фему Херсона. Фема – это также провинция, только не военная, а гражданская. Судак стал, таким образом, райцентром по отношению к Херсону, который был “столицей области”.

Половцы – новые кочевники – появляются в регионе в середине 11 в. От 13 в есть известие арабских источников о том, что Судак платил дань половцам, но, очевидно, не входил в их владение. О том, что город находился на границе земли половецкой, говорит и “Слово о полку Игореве”. Вероятно, зависимость от половцев сохранилась до самого монгольского нашествия, поскольку путешественник де Рубрук (1253) пишет: “между Керсоной и Солдаией… до прихода Татар обычно жили Команы и заставляли вышеупомянутые города и замки платить им дань”. Насколько при этом город сохранил свою зависимость от Византии, остается спорным. Не исключено, что он стал независимым городом-государством.

Вместе с половцами, по крайней мере, одновременно, с 11-го века, в городе начинают активную деятельность “русские” купцы-сурожане, не прекращавшуюся до времен Ивана Грозного, то есть до времени, когда московский царь ввел монополию на торговлю (рисунок 1). Факт, что в 15 веке переводчик при генуэзском консуле должен был знать латинский, греческий, татарский, итальянский и русский. В 12-13 веках археологи фиксируют отдельный русский район. О купцах-сурожанах можно говорить бесконечно. Сурожане действовали не только в Москве, но в каждом городе по Южному пути. Так, в Коломне, что под Москвой, тоже была слобода “сурожан”. В 11 веке арабский географ так описывает товарооборот Сугдеи: с юга сюда привозят одежды, с севера - невольников и меха. Итак, сырье и “человеческий фактор” Севера – в обмен на товары высокой степени переработки Юга. Планида Восточной Европы – сидеть то на нефтяной трубе, то на бобриной шкуре. В Суроже давали в долг с процентами, беря в залог детей заемщика. Если человек не платил, ребенок продавался в рабство. Это позволяло накапливать огромные богатства. В 1222 году военачальник турок, пригрозивший разрушить Сугдею, получает откуп в 50 тысяч динаров, то есть золотых. Сколько весил золотой? Скажем, три грамма. 150 килограмм золота. Неплохо, если только речь не идет о счетной единице, а не о реальной золотой монете.

Рубеж истории города – 27 января 1223 года, когда его берут монголы. Жители убегают. 26 декабря 1239 – новый набег. В анналах за 1249 читаем, что все окрестности города опустели от татарских набегов, а в самом Суроже всего 8300 человек. Смешны утверждения некоторых, даром что академиков, утверждающих, что здесь обитало с предместьями до 100 тысяч человек. Стал ли Сурож частью крымского улуса Орды? Одни говорят, что нет, потому что исправно платил за свободу. Другие утверждают, что это все-таки случилось в 1262 году. Но задолго до этого Сурож платил татарам дань. В 1259 году Рубрук не застал здесь местного начальника, потому что он уехал с данью к Бату. Это был тот же “выход”, который платила и Русь, а то, что начальник поехал сам, значило, что отправился он за ярлыком. В 1298 году Ногай жжет город до тла, но Ногай – полевой командир, которому законный хан не указ. Даже если город принадлежал в это время законным ханам Орды, Ногаю это не помешало бы его разрушить. 8 августа 1322 года Телек-Темир и некий “апокрисиарий Узбека” (вероятно, татарский титул, переданный в греческой терминологии) Караполат (судя по имени, грек) захватили Сугдею, причем город не сопротивлялся. Они сняли колокола, разрушили кресты (?), закрыли ворота (?). Есть предположение, что этот Телек-Темир остался в городе до 1340 года своего рода наместником Узбека.

Так или иначе, татары обживаются в городе. Могильные камни 13 в фиксируют много тюркских имен, среди носителей которых были и христиане. Арабский путешественник около 1274 пишет: “Население города – смесь всех народов и вер, хотя преобладает христианство”. Это очень точное замечание. Анналы свидетельствуют, что севасты (правители) города в 13-м веке зачастую носили татарские имена, то же касалось и церковных иерархов. Впрочем, тут имеет место большое смешение: у церковных сановников с греческими именами дети носят татарские имена, потомки их – опять греческие, а далее вдруг снова татарские имена появляются. Из некоторых сведений (как, например, из сообщения о том, что 28 мая 1278 года церковный деятель Тихитай Салик – явный татарин-христианин – был убит татарами же вместе с товарищами) историки делают вывод, что шла борьба между крещеными и некрещеными татарами. Это крайне мало вероятно. Скорее, борьба велась не на религиозной, а на политической почве. Что же касается чисто религиозных вопросов, то в Суроже, в частности, было больше всего противников единения православия с католиками, так что 5 февраля 1282 года, когда уния с Римом была разорвана, был их праздник. В то же время сами сурожане нарушали церковное законодательство о браках. Детали неизвестны, но, скорее всего, жители смешивали татарские племенные обычаи и православные обряды. Историки согласны с тем, что, несмотря на погромы (которых и раньше хватало) в целом положение церкви при татарах улучшилось, однако, с некоторых пор покойных церковных деятелей хоронят в Каффе, что показывает, кто в регионе хозяин.

Быть может, кто-то в Суроже надеялся, что приход европейцев, за которых считались тогда венецианцы, поможет защититься от внешних врагов. Считается, что венецианцы правдами-неправдами захватывают город в конце 13 в (как именно – история темная), с 1287 года здесь сидел консул Венеции (рисунок 2). Странно, однако, но присутствия венецианцев как будто не замечают татары, которые грабят, сажают наместников, и вообще, делают с городом, что хотят. Видимо, власть венецианцев была очень ограниченной, а уж экономическое влияние и того меньшим. В 1330-х гг путешественники фиксируют в городе полный упадок. Чего стоит история с солдайским аспром, серебряной монетой, известной по источникам, которую якобы чеканили в городе венецианцы. Однако, ни одного ее экземпляра нумизматы не видели. Поскольку монета упоминается под 1274 и 1290 годами, когда чеканка серебра в Крымском улусе Золотой Орды еще не испытала инфляционных процессов, можно предположить, что солдайский аспр был крымско-татарской монетой, вероятно, надчеканенной местной тамгой.

То, что плохо лежит – подбирают. В июле 1365 года Генуя штурмом берет город. Венецианцы не сопротивлялись. Генуе противостояли, как записано, “гордые и несогласные между собой греки”, то есть потомки византийцев, ставшие тут независимыми баронами, как впоследствии стали ими генуэзские братья Гуаско.

В 1365 году в Орде была смута. Генуэзцам, конечно же, пришлось разговаривать о разрешении захватить город с кем-то из ордынских ханов, но с кем именно – мы не узнаем, поскольку ханы в те годы сменялись очень часто. Когда в 1381 смута была прекращена рукой Дмитрия Донского, итальянцам пришлось перезаключать договор с законным ханом Тохтамышем. Консульство Солдаи простерлось на 30-60 километров в радиусе от города, и вообще, Тохтамыш отдал Генуе весь Южный берег до Чембало. На каких условиях, как аренда, или как собственность, мы точно не знаем. Именно Тохтамыш заложил основу процветания генуэзских колоний в Крыму.

Генуэзцы мгновенно возводят огромную крепость. Они действуют в Солдайе так, как в Чембало: мощные стены скрывают крошечный гарнизон, около 20-ти наемников. Почти на каждой башне висит каменная доска, говорящая о дате создания. Самая древняя башня – 1371, то есть уже через 6 лет после прихода Генуи, самая новая – 1414.

Но стены не спасли от макроэкономических проблем. Основа могущества итальянцев была в лавировании между ханами Орды-Крымского ханства и – турками. Когда обе стороны поняли, что обойдутся без посредников, у Италии начались проблемы. В 1454 турки грабят побережье, накладывают дань, в свою очередь Гиреи тоже просят увеличить им “подарки”. В 1474 консул Солдаи пишет в Кафу, что некоторые башни разрушены до основания. 1470 – восстание в городе “маленьких людей без имени”, очевидно, тех, кто хотел договариваться напрямую с татарами, а не с генуэзцами. 31 мая 1475. Турки берут город. Начинается новая страница истории Солдайи. Не столь мрачная, как принято думать. Место генуэзских наемников заняли турецкие солдаты. Торговля не умерла. Потом она все-таки захирела, но не из-за турок, а в силу активности казаков, подстрекаемых Москвой. Из-за нездоровой политической обстановки, спровоцированной Москвой и некоторыми “гениальными” ханами из Гиреев, нездоровой стала и экономическая жизнь Крыма в целом. Соль, рабы – пожалуй, все.

Стены и башни Внешнего города

Что же, Крепостная гора перед нами. Крепость теряется лентой в высоте. Особенно хорошо смотреть на нее с моря (рисунок 3). Как и в Чембало, крепость состоит из двух частей. Практически вся гора обнесена внешней стеной, а самая ее вершина – дополнительной, и превращена таким образом в компактный замок (рисунок 4 – план крепости). Собственно город находился под горой, там же, где и современный Судак, и, видимо, не был защищен стенами. Вероятно, в минуты опасности люди, беря самый ценный скарб, бежали под защиту внешней стены (пространство Судакской крепости застроено очень неплотно), и так, стоя, переживали лихую годину. Цитадели и в Судаке, и в Чембало очень маленькие, и пригодны лишь для того, чтобы спасти жизнь самого отца города и его избранных головорезов.

Направляясь к крепости, видишь небольшой мыс, на котором – остатки какого-то сооружения, полностью руинированного, и четкое пятно керамики (рисунок 5). В литературе мне не удалось найти ответа на вопрос, что это, на опубликованных планах тут пустота.

Главные ворота снаружи производят мощное впечатление (рисунок 6), но, когда зайдешь в крепость, видишь, что с внутренней стороны они малость разрушены (рисунок 7). Ворота – это две башни, между которыми стена с проездом, а снаружи все это обведено еще одним полукольцом стен, под названием “барбакан” (“предмостье”). Сегодня барбакан охватывает площадку, на которой продают сувениры и входные билеты, а раньше площадки не было, а был мост, который поднимался и опускался на цепях. На площадке бросается в глаза фонтан, больше похожий на камин (рисунок 8), датировать который я затрудняюсь. Сами воротные башни построены одна - в консульство Якобо Торселло (1385) и другая – в консульство Бернабо ди Франки (1414), о чем сообщают размещенные на них строительные плиты. Ворота между башнями построены при Битгиста ди Зоали в 1389. Получается, одна из башен была выстроена сразу после договора с Тохтамышем (1380) о передаче Генуе этих земель, и довольно долго ворота были простецкими. Все нынешнее великолепие отстроено уже в начале 15 в.

Войдя в крепость, посмотрим направо, и чуть подальше палаток с сувенирами, которые теснятся к дорожке, увидим раскопанные археологами руины (рисунок 9). Как во всех средневековых городах, пространство сразу за стенами застраивалось впритык, здесь как раз и видны такие многокомнатные сооружения, в которых могли хранить боеприпасы или товары.

Надо делать выбор – куда идти; глаза разбегаются. Пойдем направо (если смотреть, стоя лицом к воротам с внутренней стороны). Сразу же встречаем безымянную полубашню (рисунок 10), и, как всегда на новенькое, смотрим это незамысловатое сооружение очень подробно. Полубашня хорошо сохранилась, и можно уяснить наконец, что это за зверь такой, башня наполовину, неизвестный русским архитекторам. Считается, что такие башни, открытые с внутренней стороны, строили потому, что так было проще подносить сражающимся боеприпасы. Хотя, вероятно, дело тут в простой экономии ресурсов.

Далее идет башня консула Пасквале Джудиче (1392), трехстенная, четырехэтажная. Башня также открыта с внутренней стороны, но, кажется, некогда она была закрытой, а потом обвалилась (рисунок 11). На башне хорошо сохранилась закладная плита с гербами Генуи (в центре), дожа Генуи (слева), и консула (справа), и надписью о строительстве (рисунок 12), по таким плитам башни и датируют. На этой именно плите, например, написано: “1392, 1 августа, это сооружение построено во время правления отличного и могущественного мужа господина Пасквале Джудиче, достопочтенного консула Солдайи”. Даже если плита сохранила только гербы, она все равно поддается датировке, потому что правители менялись быстро, и гербы были у каждого свои, причем все известные.

Следующая башня – оригинальная. В литературе она называется Круглой или Полукруглой, название это, конечно, позднейшее (рисунки 13,14). Такие сооружения называются “бастея”, в судакской крепости такая единственная. Башня мощно смотрится снаружи, а вот изнутри – это просто боевой пандус, и на башню вообще непохоже. Эти стены возведены в середине 15 в, однако, прежде на этом месте стояла трехстенная башня, рухнувшая в 1455 году.

Возле Круглой башни видишь руины раскопанной археологами часовни, которая ориентирована вдоль крепостных стен. Считается, что она построена греками в 13-м веке (рисунки 15,16). Это типичная для позднего Херсона и вообще для Византии постройка с одним нефом, полукруглой, как по циркулю прочерченной апсидой. Итальянцы восстановили храм, и передали его армянам.

Сразу за часовней стена резко обрывается, и прослеживается лишь как фундамент ее самой, и еще одной безымянной башни, вскрытый археологами (рисунок 17). Уж коли археологи начали работать, они раскопали все вокруг, и стало очевидным, что пространство как вне, так и внутри стены было густо застроено (рисунок 18). Особое внимание привлекла стена, сложенная из блоков в “перевязочку”, явно не в итальянской технике (рисунок 19). Если все, что мы видели до этого, и большинство объектов, которые увидим после, построили итальянцы или турки, то это - остатки творчества византийцев, 9-10 вв. Тут же видна стена совсем в другой технике – “чрезвычайных обстоятельств” – представляющая из себя конгломерат камней разной формы и остатков старых построек, положенных кое-как. Фиксируется вылазная калитка, впоследствии заложенная (рисунок 20). Вероятно, эту стену построили жители города во время одного из татарских набегов конца 13-начала 14 в. Где-то здесь открыты также литейная и косторезная мастерские, и склепы хазарского периода (9 в), в которых была похоронена местная знать.

Снова стена встает во весь рост. Я так и не понял, что ее обрушило – турецкий ли набег, позднейшие события, природные катаклизмы? Сразу за проломом уцелела башня Лукини де Флиско Лавани (1409, рисунок 21) с закладной доской (рисунок 22); башня двухъярусная, а поскольку она еще и обрушилась, видна лестница, ведущая на второй этаж с боевого хода. В этой башне можно было жить зимой, в прочих – нет, поскольку не было крыши. Оригинальна следующая башня Коррадо Чикало, 1404 год (рисунок 23), единственная закрытая, также двухъярусная. Когда-то вокруг мечети-музея (он совсем рядом) была выстроена отдельная цитадель, и эта башня была угловой. Потом стену разобрали, но особость всего этого участка оборонительной стены чувствуется. И уже там, где все туристы сворачивают в мечеть-музей – башня угловая, безымянная (рисунок 24), но очень мощная. Тут стена делает поворот, и просто обрывается над бездной, как это принято делать в Крыму (рисунок 25). В этом месте все дышит стариной – сама мечеть (о ней ниже), стена, к ней примыкающая, торговцы коврами, мальчик-татарин, стерегущий музей – не уходил бы оттуда никогда.

Вернемся теперь к главным воротам, и пойдем в противоположную сторону, чтобы замкнуть периметр внешних стен. После безымянной башни, примыкающей прямо к воротам и почти разрушенной (именно там шли раскопки, которые открыли пристроенные к стене и башне помещения, о чем мы уже писали) идет башня Джованни Марионе (1387 год; рисунок 26), потом – Гварко Румбальдо (1394 год; рисунок 27), изрядно разрушенная, еще безымянная башня, от которой остался один остов (рисунок 28). Здесь начинается самое интересное. Стена выдвигается наружу буквой “П” (возможно, это – еще одна безымянная полубашня, но на планах ее нет; рисунок 29), потом резко идет налево, под скалу, и врезается в нее (рисунок 30), образуя компактную закрытую площадку, с воротами (заложенными; рисунок 31), и двумя огромными бойницами. Говорят, что это были укрепления, защищавшие мост. Что за мост, куда? Туда, вниз. Глядишь в бойницу, голова кружится, такая высота. Тем не менее, внизу располагался порт города, его торговое сердце. И в византийский период здесь был въезд через перекидной мост на цепях. Итальянцы его возобновили, а турки заложили.

Цитадель

Под цитаделью мы будем понимать собственно Консульский замок и те стены, что видны в высоте, когда вы заходите в город через главные ворота. Вот, думали, наверное, странники – какая мощь, недостижимость! Может, и так, но турки взяли влет. Да и, поднявшись наверх, видишь, насколько там было все миниатюрно и простенько, даже запасов пищи и пороха толком спрятать негде. Потому и не любили итальянцы осады.

Пойдем к Консульскому замку от мечети-музея. Подъем довольно крутой. Слева, у края скалы, видите башню, которой обычно не дают названия (рисунок 32) – она прикрывает доступ к замку со стороны моря, и стоит на обрыве. Справа вы видите похожую башню с крохотной башенкой под нею (рисунок 33). На нее и надо идти, потому что в ней – узкий вход в замок. Лошади сюда не заехать – только пешком, через арку и каменный мешок (рисунок 34), во дворик (рисунок 35). Крошечный такой дворик, над которым нависает донжон, где укрывался консул. Местами дворик замощен, местами на поверхность выходит дикая скала. Над двориком пролегает галерея (рисунок 36), по которой можно обойти его по периметру, глядя наружу, на море, которое плещется в бездне, или вниз, на площадь двора, по которой некогда расхаживали занятые люди судакской колониальной администрации. Физически чувствуешь желание живших тут людей скрасить свою жизнь. Видишь эти потуги. Понимаешь, что они ощущали себя на враждебной территории. Вспомним, что консулу запрещалось находиться ночью вне городских стен. Он был затворником, которому, однако, платили неплохие деньги.

Сам донжон – суров, украшен лишь довольно сдержанным белокаменным декором под бойницами (рисунок 37), да знаменитым окном с колонной (рисунок 38). Забавно, до какой же степени этот декор напоминает рисунок на башнях Тульского, Московского кремля, построенных при участии итальянцев в 16-м веке. Внутри дворец того скупее. Из украшений – только камин (рисунок 39), зато обзор отсюда просто отличный (рисунок 40). Всего в донжоне четыре этажа. В полуподвальном ярусе был небольшой склад, дальше два этажа – жилые помещения, наконец, на самом верху бдила стража.

Выйдя из замка так же, как вошли, проходим несколько далее вдоль стены, и через арку возле так называемой Георгиевской башни попадаем на узкую полоску суши между стеной, которая карабкается по скале вверх, обрывом и нависающей над всем этим Консульской башней. Это, собственно, замок св. Илии. Из Консульской башни сюда был выход, но сегодня он закрыт (рисунок 41). “Георгиевская” башня не представляет из себя ничего особенного (рисунок 42), кроме того, что внизу у нее некогда находилась часовня, посвященная этому святому. Есть мнение, что она построена на руинах византийского храма этого святого 9-10 вв. Итак, стена карабкается от нее вверх, к самой высокой точке скалы, и обрывается у безымянной башни с огромными бойницами в виде “ласточкиного хвоста”, столь излюбленного итальянцами (вспомним хотя бы Московский кремль; рисунок 43). Вдруг через несколько десятков метров прясло стены там, на бешеной высоте, возобновляется, видимо, чтобы дать надежный проход гарнизону, сидевшему на Дозорной, или Девичьей башне, уже под самыми облаками (рисунок 44). Это – вершина крепости, дальше – только небо. Туда без специального снаряжения не подняться. Мы попробовали, да быстро сдались. Какой же оттуда вид, наверное – 162 метра от уровня моря! На первом этаже была часовня, посвященная Деве Марии, отсюда и название. Легенда, конечно, все придумала по-своему – мол, дочь правителя Сугдеи, не желавшая выходить за муж за того, на ком настаивал отец, оттуда бросилась. А была ли с консулом вообще семья, или в Генуе оставалась? Скорее верно последнее.

Постройки внутри крепости

Храмы. Начнем с мечети, которая со своим голубым куполом видна еще с моря. Разные исследователи называют даты ее постройки от 1220-х до 1350-х. Генуэзцы, захватив Судак, превратили мечеть в храм в 1373 году, о чем оставили прямое свидетельство в виде надписи на мусульманском алтаре-мирхабе (см. ниже). Какое-то время здесь, до строительства замка, сидел консул, а территория вокруг мечети, как мы помним, была огорожена. Когда консул переехал на 100 метров вверх, стены сломали во избежание ненужного сепаратизма. Конечно, когда турки в 1475 году захватили город, они снова превратили храм в мечеть, названную ими Падишах-Джами (что-то вроде Главная Мечеть). Ну, а когда здесь появились русские (с 1778 года), то здесь была и гарнизонная православная часовня, и армянский католический храм, только что синагоги не было. Эти стены впитали в себя дух всех культур.

Мечеть, в которой ныне находится музей – прямоугольное здание с куполом, помещенным на шестигранное основание (рисунок 45). Купол сложен грамотно, в традициях Ближнего Востока и мамлюкской архитектуры (рисунок 46), так что особого сомнения в том, что строила его артель откуда-то из нынешней Турции, быть не может. Со стороны крепостной стены – красивое крыльцо, украшенное арочным декором (рисунок 47). Возле входа в мягком камне высечены иероглифы, напоминающие аланские знаки (рисунок 48). Внутри видишь, что помещение поддерживается двумя рядами колонн, искусно украшенных (рисунок 49). Алтарь мусульманский, переделанный в христианский (рисунок 50), под ним - каменная икона Девы Марии генуэзского времени, на стене – писаная красками икона какого-то святого (рисунок 51). Возле мечети – остатки так называемой круглой цистерны (рисунок 52) конца 14 в, некогда перекрытой куполом. Сюда поступала вода из водопровода, а жители ходили с ведрами и черпали, кому сколько нужно. Другие водопроводные принадлежности, как то выдолбленный камень – водный желоб, и сделанная из камня же ванна для стирки – стоят рядом.

Другое серьезное сооружение – так называемый “храм на консолях”, к которому надо забираться по почти отвесной скале (ну, это я преувеличил) по дороге к башне св. Георгия. Точное время постройки, а также то, какому святому он был посвящен – неизвестно. Храм стоит на крутом склоне, так что апсидами он “цепляется” за скалу, отсюда и его современное название (рисунок 53). Апсида в храме одна, план такой же, как у часовни 13-го века, раскопанной возле Круглой башни (см. выше), наверное, и датировка такая же. Забавно, что до сих пор держится основание арки, которая поддерживала свод потолка (рисунок 54).

Собор Девы Марии, напротив, не миновать – когда идете от главных ворот к мечети, руины собора будут справа. Ныне это сооружение без четкого плана, сохранившееся в фундаменте на высоту метра полтора (рисунок 55). Самое примечательное – это мраморная плита с изображением цветка, вделанная в кладку стены как простая глыба (рисунок 56). Поскольку собор построен генуэзцами в середине 15 в, то эта плита – из гораздо более раннего, скорее всего, византийского сооружения. Где-то поблизости находился греческий храм св. Софии, упомянутый в источниках “на главной площади” (мы сейчас на ней и стоим), но он, как я понимаю, не раскопан.

Прочие сооружения. Едва войдя в главные ворота, вы видите нечто вроде погребов под полукруглыми черепичными крышами, которые на самом деле – цистерны для воды. Их две – одна простая, и одна сдвоенная, стоящая к первой под прямым углом (рисунок 57). Эти сооружения построены в 1375 году консулом Лодисио ди Монтальдо. Еще толком не было стен (по крайней мере новых), а власти уже заботились о воде. Сюда вода поступала по водопроводу за 3 км, с одной из ближайших гор. Далее под воздействием собственного напора она набиралась такой силы, что поднималась самотеком даже в Консульский замок, во что сегодня, стоя у цистерн, поверить никак нельзя.

Казармы русских войск (18 век) собраны в два “куста” – возле цистерн и возле башни Бальдо Гуарко. Я уверен, что эти казармы построены раньше, чем в 18 в, может быть, еще турками или даже итальянцами. Стоило ли возводить для солдат особые здания, если в крепости наверняка было полно готовых? Одно сооружение, возле цистерн и собора Девы Марии, представляет из себя руинированный фундамент (рисунок 58), посередине которого стоит себе лачуга непонятного назначения, с дверцей, вечно открытой (рисунок 59), можно зайти, посмотреть. Не знаю, почему, но меня это загадочное сооружение, наверняка позднее, очень заинтересовало, и я к нему несколько раз возвращался.

В другой части города, ближе к порту, находятся два руинированных здания в форме вытянутых прямоугольников (рисунок 60), в принципе неинтересных, одно – совсем плохо сохранилось, другое на несколько метров в высоту. Обращает на себя внимание, в какой спешке это все строилось, и при какой разрухе – в стене, в частности, как “кирпич” использовано турецкое каменное ядро 15-го века (рисунок 61). Я думаю, что турки это сооружение и построили, вскоре после захвата крепости, когда все строители и вообще жители из нее разбежались, а уж русские приспособили для своих нужд.

Помимо этих сооружений, в городе тут и там попадаются какие-то фундаменты, торчащие из земли плиты, частично они показаны на плане, который продается при входе, а чаще нет. Что удивительного – здесь был город, столько веков. И он почти не раскопан.

Портовый район

Если стоять там, где “стена врезается в скалу”, и откуда шел мост в порт, можно увидеть внизу то, что от этого порта осталось – какую-то одиноко стоящую башню, и рядом храм. Спустимся к этому комплексу, для чего придется пройти по улицам современного города и изрядно по ним поплутать, потому что то, что видно сверху, теряется среди застройки.

Сегодня мало что напоминает о том, что здесь, где море образует живописную бухту, была точка, откуда расходилась мировая слава Сурожа. Здесь случалось то, о чем толковали в Кремле Московском и в Константинополе. Заключались сделки, от которых зависела мировая экономика. Сегодня тут какой-то санаторий, и гуляют дедушки. Тоже надо.

Башня Фредерико Астагвера, или Портовая, стоит одиноко (рисунок 62). Она построена в 1386 году, но не всегда она была такой одинокой – от нее шла стена к горе Палвани-Оба (через пропасть от Крепостной горы), где стояла еще одна башня. Так вся система замыкала бухту полностью. На первом этаже башни располагался храм 12-ти Апостолов. Я не удивлюсь, если в подвалах башни и храма рядом с нею купцы хранили свои товары.

Рядом с башней стоит прекрасно сохранившийся византийского еще времени (10-12 вв) храм св. Параскевы. На кладбище рядом с храмом хоронили до 17-го века. Иногда в путеводителях этот храм называют храмом 12-ти Апостолов. Это не так – тот храм, как говорилось выше, был в самой башне. Сегодня храм – это просто куб с выступающей апсидой (рисунок 63), причем без крыши. Самое интересное в храме – это граненая, как принято на Кавказе, апсида (рисунок 64), с тонкой работы резными плитками из белого камня (рисунок 65), узор на которых имеет явные параллели из Малой Азии. Через окно можно заглянуть внутрь храма (рисунок 66), но там ничего интересного нет.

Окрестности Судака

Если плыть по морю к Судаку, то, несколько не доезжая его, на скале увидишь башню (рисунок 67) – между селами Морское и Приветное. Ее не очень хорошо видно, но некогда лишь упоминание о ней заставляло трепетать все в округе. Белая башня, она же Пастушья, один из замков братьев Гуаско.

В начале 15 в эти братья наводили ужас не только на окрестных крестьян, но и на власти Каффы и Судака. Забрав огромные земельные наделы западнее Судака, они установили на них полную свою власть, вплоть до права казнить на виселице или у столба. При этом налогов они не платили, более того, их аппетиты дотянулись до непосредственных окрестностей Судака, так, что жители города “лишились возможности сеять хлеб, косить сено, заготавливать дрова”. Консул Солдайи отдал приказ своим головорезам – “ступайте все до единого и направляйтесь в деревню Скути. Повалите, порубайте, сожгите и бесследно уничтожьте виселицы и позорные столбы…” Но экспедиция окончилась ничем, потому что Гуаско оказали вооруженное сопротивление (выходит, их отряд был лучше, чем отряд всей крепости), а потом подкупили власти Каффы, и их вообще оставили в покое.

Откуда же такая власть у Гуаско? Обратимся к карте Крыма, и поймем, что Белая башня стояла как раз там, где выходит к морю дорога от Карасу Базара, крупного невольничьего рынка полуострова. Следовательно, братья могли брать “налог” со всех проезжающих туда, да и сами бизнесом занимались. А вы говорите – земли, сельское хозяйство… На этом больших денег не сделаешь.

Что под ногами

Экскурсоводы не устают напоминать туристам, чтобы они ничего не собирали. Рассказывают притчу о цветке, сорванном, и утратившем красоту. Но тщетно. Подъемки становится с каждым годом все меньше. Тот же наш экскурсовод не побрезговал подобрать осколок голубой чашки, потому что ему ее “в Ялте заказали”. Невелик грех, впрочем.

В принципе керамики под ногами немного. Даже неполивной – считанные фрагменты. Нам в глаза бросилось несколько рифленых стенок амфор. Время – 12-13 вв. С ярко выраженным рифлением, лучшего качества – это Трапезунд, из чуть худшей глины – Синопа. Прослеживается довольно большое количество сосудов с плоскими ручками, которые датируются 9-10 вв. Лично для меня самой большой неожиданностью стала часть донца сосуда русского облика, из плохо отмученной глины. К сожалению, то, что это донце, а не венчик, не дает возможность определить время, но, я думаю, это 12-14 вв. Но почему среди неполивной посуды я не могу выделить генуэзское и более позднее время? Потому, что неполивная посуда этого времени – просто из красной глины, без узора, никак не выделяется из общей массы. Такая посуда есть, но глаз на нее не бросается.

Теперь о поливной. Как уже говорилось, ее немного, но есть одна особенность. Если в других центрах большую часть поливной посуды составляют фрагменты турецкого времени (с желтой поливой неприятного оттенка), то тут такой почти нет, и все, что попадается под ногами – это 13-15 вв, греческий, генуэзский и золотоордынский круг. Очевидно, жизнь в городе в турецкое время была гораздо более убога, чем в предшествующий период. А сами поливные сосуды не отличить от аналогичных образцов из Сарая. Интересно, что, если амфоры в Сугдее всегда были привозными, то поливную посуду здесь научились изготавливать сами, поскольку найдена гончарная печь, датированная 20-60 гг 14 в. Местные изделия можно отличить по глине: она чуть оранжевая или желтоватая, и в ней нет шамота, в отличие от продукции Каффы или Солхата. Исследователи связывают печь из Судака с притоком в город ремесленников, которые переселились сюда, видимо, из Солхата после захвата города татарами.

Кроме керамики, некоторым везунчикам, говорят, удается найти то обломок зеркала (бронзового, естественно), то вставку от перстня или сам перстень, но даже ребята, живущие возле заповедника, жалуются – и эти “приятные мелочи” практически ушли в прошлое.