Рисунок 1. Карьеры обезобразили окрестности города, как лунные кратеры.

Рисунок 2. Схема крепости 16 в и ее же после перестройки в 17 в.

Рисунок 3. Реконструкция крепости.

Рисунок 4. Центральная улица города: крепость находилась прямо тут.

Рисунок 5. Предметы из раскопок крепости. Оскольский музей.

Рисунок 6. Шлем, раскопки крепости, 17 в.

Рисунок 7. Возможно, самое старое здание Оскола, 17 в?

Рисунок 8. "Жбаны" - глиняные имитации кожаных емкостей для жидкостей.

Рисунок 9. Светильники "крымского" типа.

Рисунок 10. Ярмо. Деталь.

Старый Оскол: колониальный стиль

Пейзаж в районе Оскола: степь, меловые скалы, карьеры.

Осенью 2002 года командировка привела меня в Старый Оскол, в центр Курской магнитной аномалии. Я нашел чистый и очень продвинутый, вовсе не провинциальный город, где все, от дворника до чиновника, несказанно обогатились от добычи железа (рисунок 1). Как всегда, помимо забот командированного меня прежде всего интересовало: какова история Оскола, и вообще, этих небольших русских городов в Степи, основанных поздно, заселенных поначалу странными людьми - казаками-изгоями да черкасами. Самые старые жители таких городов обычно помнят, как строились самые старые церкви. Коротка древность православия, но за околицей - Дикое поле, Дешт-и-Кипчак. Байку о поле, в котором никто не живет ("диком"), придумал убийца и опричиник, да еще и немец Генрих Штаден. В глазах тюрок южных степей Дешт - земля, лучше которой нет на свете. Как выразился в свое время Бату (Батый), "мы увидели рай земной, где сразу всем нашим захотелось умереть". Что было в этом раю конкретно, тут, в районе Старого Оскола?

Обычно в таких городах пытаются найти свидетельства их основания еще в Киевской Руси. В Старом Осколе таких попыток не делают, поскольку эти места искони находились на ранице Русского раннего государства и половецких кочевий, а потому городов тут не строили ни те, ни другие. Гидроним Оскол впервые упоминается в связи с походом Игоря Святославича 1185 г, по итогам которого было написано "Слово о полку Игореве". Видимо, река Оскол была для него последним местом, где он еще чувствовал себя спокойно, поскольку Игорь ждал тут своего брата. Слово "Оскол" считается аланским или русским. Я думаю, что оно скорее половецкое. Тюрский корень Асла, который наверняка дал название реке (буквы О в тюрских почти нет), означает "великий, большой", каковой эпитет прилагается к степи. Верно и то, что русские переосмыслили Асла в Оскол; "оскалина" - "голое, ободранное место". То, что для тюрок было символом красоты, для русских стало "оскалом". Обычное непонимание цивилизаций - так римляне ненавидели море. Есть и другой пример - рядом с Осколом течет река Убля.  Как это слово выглядит по-русски, объяснять не надо, и так же оно выглядело в 16-м веке. Тогда как "уй"="поле" (общетюрское), а "бля"="пля"=редукция от русск. "поле", что отражает двуязычие живших здесь людей. В тюрском слове "уй" заложен оттенок восхищения, до сих пор русские в Поволжье, желая показать восторг, хлещут себя по коленкам и говорят "уй".

Непосредственно своим возникновением Старый Оскол обязан погрому, который учинил в Москве в 1571 году крымский хан Давлет Гирей. Отношения между Москвой и Крымом, в начале 16-го столетия бывшие дружескими, к этому времени окончательно испортились. Крым и вообще весь восточный мир были возмущены захватом Казани и Астрахани и истреблением там всех жителей. Девлет потребовал отказа от завоеваний, и в 1571 нанес пощечину недавним триумфаторам: разграбил предместья Москвы и Земляной город. Иван Грозный вынужден унижаться перед послами хана, вырядившись в драную шубу и уверяя, что "все ваш царь у меня отнял, ничего нет". Сняв шубу, Иван взялся за ум. Во-первых, в 1572-м под Молодями Девлету наносят решающее поражение, во-вторых, русские решают двигаться в поле, на вражескую территорию. Опыт был: Тула была аннексирована в самом начале 16 в.

Как неоднократно указывалось в трудах продвинутых исследователей, Дешт после распада Золотой Орды был наполнен полугосударственными образованиями. Историю таких возле Тулы и Орла мы изучили в свое время. Относительно того, что за государство было в степях на нынешней Белгородчине, пока не удается собрать достовернух сведений. Изучению этого вопроса мы и посвятим остаток статьи.

Собственно Белгородская засечная черта строится лишь в 1635-46 гг. Она проходила от Ахтырки на самом юге через Белгород на Воронеж и Тамбов, оставляя таким образом Оскол на севере. Первая крепость в этих местах, основанная русскими, поставлена была задолго до этого, в нескольких верстах от нынешнего Оскола. Это был Усть-Ублинский острог (1572 г), точно на Муравском шляхе, по которому крымцы ходили к Москве.

Вместе с ним в том же 1572 были основаны еще крепости, но в 1574 почти все пришлось закрыть (сжечь), вероятно, из-за восстания местного населения. Но Усть-Ублинскую удалось отстоять. И все же в 1586 году ее закрывают, а власть Москвы откатывается далеко на север, в Ливны. Наконец, в 1593 году русские возвращаются, и ставят крепость Оскол (с 1655-го, после переименования Царева-Алексеева в Новый Оскол, этот стал называться Старым).

Крепость 1593 года была довольно крупная, по форме напоминала вытянутый прямоугольник, и располагалась между Осколом и Оскольцем (рисунок 2 - план этой крепости, рисунок 3 - реконструкция). Следы древнего вала и рва сохранялись до самого конца 18 столетия, срыли же их в самом начале галантного века, так что крепость существовала около ста лет. Сегодня на месте крепости - самый центр города: райадминистрация и музей (рисунок 4). В музее, кстати, можно познакомиться с вещами, которые находят археологи при раскопках этой крепости (рисунок 5): обычный колониальный вещевой набор, даже монет нету. Выделяется лишь шлем (рисунок 6) как бы литовского облика, хотя как специалист могу утверждать: такая форма была распространена в степях еще со времен Боспорского царства.

Уже в 1617 Оскол разрушен литовцами (которые видели в степной зоне свои владения, но имели на это еще меньше оснований, чем русские), в 1625, 1642, 1676 и 1677 его штурмовли татары, причем не верьте учебникам, говорящим, что это были непременно крымцы. Возможно, речь идет о местном населении, не желавшим подчиниться новым хозяевам. На это косвенно указывают два факта. Во-первых, даты оскольских погромов не совпадают с датами основных крымских походов (например, в 1632-34 гг крымский хан, желая сорвать смоленскую кампанию Москвы, развязал войну по "украинам", но Оскол, видимо, не тронул). С другой стороны, после середины 17 в по русско-турецкому договору за безопасностью степи от "татар" следили турки в Азове. Несмотря на старания, они не смогли предотвратить вылазок татар. Очевидно, это были татары не из ханства (которое было вассалом Турции), а жители собственно Дешта.

Эти повстанцы не унимались до конца столетия, и в 1677 году даже взяли верх: именно тогда старая крепость, очевидно, была ими разрушена, и поставлена новая, которая оказалась раз в 5 меньше старой; ее территория - лишь самый кусочек прежней, впритык к речке Осколу (рисунок 2). Город горел и перестраивался и ранее (1628-1630), и опять же вне связи с крымцами. Бесполезно, однако, искать в официальной историографии более подробных сведений об этом. Такое в архив не заносят.

Неудивительно, что от первых двух столетий в городе не осталось ни одной постройки. Впрочем, я, наверное, все-таки посрамил местных краеведов, и обнаружил на берегу реки Оскола здание, скорее всего, построенное в конце 17-го века и не упомянутое ни в одном путеводителе (рисунок 7). Согласитесь, что такая форма наличников тянет в худшем случае в начало 18 в, а то и в конец 17-го. Такие основательные сооружения, да еще за чертой крепости, стали воздвигать лишь после того, как разрешен был Петром Великим Азовский вопрос, и степи стали относительно безопасными.

Тем не менее, уже в 17 в Осколе населения - полторы тысячи человек. Видимо, многие степняки переходили на службу русским. Таковыми могли быть казаки-стрельцы, ямщики и "черкасы полковой службы". Как это обычно для восточного города, Оскольская крепость быстро обрастает предместьями (рабатами=слободами), имена которых остаются в памяти оскольцев по сей день: Ямская, Гумны, Казацкая, Ездоцкая, Ломская, Стрелецкая, Пушкарская, Троицкая. Очень интересно, что Казацкая слобода время от времени названа в источниках Казанской (например, храм Вознесения Господня воздвигнут в 1882 году в "пригородной Казанской слободе", как пишет историк 19 в Токмаков). Не есть ли эти казаки (тюрское"казак"="изгой") люди из разрушенной Казани, которые скитаясь по Дешту, попали в эти края?

Представляется, что до 18-го столетия в Осколе налицо был конфликт элит. С начала 17-го века в Осколе фиксируются фамилии первопоселенцев, потомки которых стали элитой Оскола (до 1917 года). Так, первопоселенец Жилин перед революцией был губернаторов. Это нормальная практика так называемых ойкистов, но уже в Греции она приводила к конфликту с местными элитами. Характерно, что среди горожан источники не фиксируют ни одной тюрской фамилии (исключение - "Кашлаков", от общетюрского "кашла"="грызть", 1894 г). Видимо, славяне жили в городе, потомки тюрок-степняков - в слободах, и восстания слободских и приводили к погромам и пожарам, которые обычно приписывают крымцам.

Этот же конфликт прослеживается и в экономике. Ярмарки до 1917 года всегда проходили в Осколе по пятницам и понедельникам. Как известно, пятница - день у мусульман священный, день отдыха. Очевидно, искони здешние тюрки стремились торговать в понедельник, а русские стали по пятницам, дабы не иметь конкуренции. Оба обычая закрепились. Еще в 19 в потомки купцов-тюрок, из числа жителей слобод, соперничали с купцами из города (славянами): слободчане перехватывали все товары на подходе к городу, а потом перепродавали их, лишая городских прибыли. Вообще же в организации оскольской промышленности еще в 19 в можно усмотреть влияние традиционных степных промыслов. Так, были известны оскольские повозочники (мастера экипажей), кожевники (до 15 в славнян-кожевников вообще не было), и табачники (не здесь ли фасовали турецкий табак на полпути из Азака с его глиняными трубками, заполонившими в 17 в полстраны?)

Сдается, что вся эта разноплеменная масса в 17 в была очень малорелигиозна. Едва ли два храма выстроены в 18 в, причем факт постройки церкви "ранее 1764 г" (до ревизии церковного имущества Екатериной) равносилен выражению "в глубокой древности". О поверхностной христианизации говорит и почти полное отсутствие монастырей. Были два, мужской Троицкий и женский Успенский, да оба такие захудалые, что их упразднили при Екатерине. До прихода русских в здешней степи наверняка господствовал ислам, но в 1894 году при перечислении иноверческих конфессий названы в ничтожном числе раскольники, католики, протестанты, и всего 13 евреев. Мусульман нет. О том, что они были, но приняли христинаство, можно догадаться из посвящений двух храмов: Казанско-Николаевского (1815) и Ахтырской иконы Божьей Матери (1822). Оба культа были придуманы специально для пропаганды православия среди новокрещеных мусульман.

Куда больше воспоминаний таит в себе этнография. Любимейший у тюрок черный женский костюм был принят в Осколе и считался традиционно местным и русским. На празднике урожая я видел группу местных бабушек, которые пели народные песни; меня поразил их вид: завернутые в черные балахоны, увешанные монетами, с лицами такими, словно сейчас с тобой заговорят по-чувашски или по-татарски, эти бабушки искренно и по паспорту считают себя русскими.

Другие намеки видишь в музее: только здесь, в Осколе, распространен сосуд в форме жбана (рисунок 8), который суть глиняное подражание мехам. Надо думать, такая форма появилась как раз в 17 веке, когда степной быт стал заменяться оседлым. Обратите внимание на поливу на керамике: приемы и состав порошка явно позаимствована из турецкого Азака. Другое изделие оскольских гончаров - светильник (рисунок 9), копия известного еще со времен ранней Византии свечного светильника. Таких форм вы не встретите в Московии, где были в ходу открытые подставки для свечей, но аналогии оскольским вы обнаружите в Крыму. Очевидно, такие лампы стали элементом степной культуры еще с Салтово-Маяцкого времени. То же можно сказать о культуре коневодства и конной езды. Виденное мной в музее конское ярмо 19 в (рисунок 10) украшено чрезвычайно архаичными степными узорами, корни которых также уводят в Салтово-Маяцкую (хазарскую) древность.

Закончу несколько неожиданно. В 1894 году, накануне 300-летия города, оскольский историк Токмаков озаботился поиском древностей и выяснил, что в плане археологии "Старооскольский уезд не представляет ничего замечательного". Токмаков сыскал лишь "баттарею" в селе Баранове, да курганы в волости Рождественской и за Сенным лесом. Между тем, сама фамилия почтенного исследователя - Токмаков - вполне поддается археологии. "Тукмак" (общетюрское)= "колотушка, валик для белья, палка, которой бьют в барабан, тупой (о человеке)". В современном русском обиходе до сих пор, говоря о глупом человеке, принято стучать себя по лбу, что есть пережиток от созвучия слов "глупый" и "стучать". Такую шутку сыграл с почтенным исследователем Дешт.

Если следовать официальной истории, то вся жизнь таких городков, как Старый Оскол, Орел, Белгород выльется лишь в одно: крепость в диком поле. Конечно, поле было не диким. Оно разговаривает с нами до сих пор. Надо лишь прислушаться.

Евгений Арсюхин,

2003

Используются технологии uCoz