Гора Кошка – место интереснейшее. И от Ялты до нее добраться легко, на маршрутке. Место, где надо тормозиться, легко узнать, там – небольшой рыночек: пять старушек торгуют луком, на пустой дороге они идентифицируются издалека.

Представим теперь, что мы стоим спиной к Ялте. Еще в 1960-е годы дорога, по которой мы прибыли, не существовала, и гора Кошка была куда как солиднее. Дорога разрезала и искромсала самый ее хребет. Поэтому, направо ли вы пойдете, там, где на вершине стоит геодезический знак – это будет гора Кошка, налево ли, к морю – она же.

Мы сначала пошли направо (рисунок 1), потому что слышали, что там есть таврские ящики, то есть саркофаги, в которых мрачные обитатели этих мест, жившие тут одновременно с эллинами (12 – 3 вв по РХ) хоронили своих мертвых. Асфальтированная дорога ведет к геодезическому знаку. Поднимаемся до самой вершины. Где же ящики? Спускаемся, и тут, когда мне уже начинает казаться, что время потрачено зря, я вижу неприметную тропинку, уходящую вбок. А не пойти ли по ней? Натыкаемся на забор, через который легко перелезть. В зарослях виден чей-то дом, он кажется безжизненным. Сознавая, что находимся в частных владениях, ведем себя тихо. И – вот они. На склоне. Несколько, штук, наверное, 6-7. Одни уже совсем развалились, и ничем не отличаются от груд камней (рисунки 2,3), другие сохраняют форму (рисунки 4,5,6). Ящики безобразно загажены. Естественно, все крышки содраны, внутри – мусор, фекалии, презервативы, безобразие. Сделаны ящики весьма примитивно: брали подходящие куски белых скал, даже толком не обрабатывая, складывали этакие домики примерно кубической формы с длиной стороны с полметра или чуть поболее. Мы бы продолжили изучение, но из якобы необитаемого дома выскакивает собака, и начинает нас агрессивно преследовать. Гонимые ею, мы покидаем частное владение, благодаря Всевышнего, что не появился хозяин этих мест, сам, наверное, мрачный и нелюдимый, как тавр или Киклоп.

Оказавшись на дороге, двигаемся теперь налево, к той части горы, что нависает над морем (рисунок 7). Подъем сначала легок, но – нет ни признака какой-то археологии. Все замусорено туристами под самую завязку. Вот смотровая площадка, дальше которой большинство туристов, видимо, не идут, потому что дальше – вроде бы чистенько. Идем туда, скользя, разрывая одежду кустарником.

Первое, что выхватывает глаз на этой узкой тропке – керамика. Самые ничтожные фрагменты, тысячу раз перемолотые временем и людьми, но они указуют нам, что мы – на правильном пути. В какой-то момент мне кажется, что слева от дорожки я увидел стены (рисунок 8). Продираюсь к ним через терновник. Вот мощная кладка, но кладка ли? Рваный камень уложен безо всякого раствора, и опять же, уложен ли, или так природа выложила? Просто стенка, без башен, без боевого хода, высота – около метра, где-то больше или меньше. Все покрыто листьями, подъемного материала именно здесь нет. Впрочем, он в изобилии везде, где видна обнаженная почва, только сильно фрагментированный.

Идем дальше, и под скальным навесом замечаем наконец несомненные артефакты – фундаменты двух зданий, сохранившиеся сантиметров на 30 (рисунки 9,10). Небольшие, однокомнатные, квадратные в плане, сооружения, в количестве трех (высокая трава мешает рассмотреть), расставленные поближе к скале, без особой системы друг по отношению к другу.

Вскоре дорожка выводит на плато, которое обрывается в море. Если крепость была, то ее сердце было несомненно здесь. Плато выглядит нивелированным руками человека. Там, где можно подойти прямо к обрыву, заглянуть вниз, видно, что скалы были подточены, как в пещерных городах, и одна из таких полукруглых скал наверняка была башней (рисунок 11).

Но чу, подул ветерок. Вечереет, и я давно краем глаза отмечаю, что с гор Главной гряды спускается туман. Вдруг я вижу белесую стену, которая движется прямо на нас. Я кричу Наталии – “держись, сейчас будет ливень”. Шум, он ближе. Все решают секунды. Навес, вот добежать бы – но стена холодного дождя обрушивается на нас. Дождь так силен, что полностью парализует волю. Ни разогнуться, ни осмотреться. Я промокаю насквозь и мгновенно, и моих интеллектуальных способностей хватает только на то, чтобы раздеться до трусов и даже далее, а одежду спрятать. Наталия себе этого позволить не может – по крайней мере, в такой степени, как я. Скрывшись таки под каким-то деревом, мы смиренно пережидаем стихию, как вдруг по моей голой спине начинает колотить град. Льдинки размером с овечьи кругляшки. Больно и холодно. В воспаленном мозгу мелькает мысль о воспалении легких. Как только дождь чуть унимается (а длился этот кошмар с полчаса), мы устремляемся к дороге (я еще должен хоть чуть приодеться). Но Господь спешит на выручку именно тем, кто отчаялся. Таксист, не смущаясь нашего вида, тормозит, и за скромную сумму готов довезти нас прямо до дома, хотя мы честно указали ему на то, что сиденья после нас придется выжимать. И что вы думаете – хоть бы тень насморка.

Но вернемся к горе Кошка и посмотрим, что думали другие исследователи про это место. Русское имя берет начало от татарского Кош-кая, Соколиная гора (другое название, греческое – Лимена, то есть “Залив”). Как говорят те, кто еще видел Кошку до постройки изуродовавшей ее дороги, там, где пролегает трасса, была непроходимая стена, отчасти сложенная природой, отчасти укрепленная людьми, которые в местах малейших просветов навалили циклопических глыб. Таким образом, Кошка была шлагбаумом, который перегораживал путь по побережью. Начало этому укреплению могли, судя по дикости кладки, положить еще тавры, но на неотесанные блоки кто-то еще пристроил правильную стенку, так что Кошку укрепляли и в историческое время.

Как установлено раскопками 1955 года, другая стена отделяла городище площадью 1,5 гектара. Она была длиной в 100 метров, шириной в 2 метра, высотой до трех метров; очевидно, это та самая стенка, которая мне показалась случайным навалом камней. Керамические остатки, рассеянные на городище, датируют культурный слой второй половиной 1-го тысячелетия до РХ, то есть поздним таврским временем. Выше циклопической кладки, как я уже говорил, шла кладка цивилизованная, на греческий манер: панцирь, заполенный забутовкой. Исследователи датировали ее первыми веками по РХ, то есть римским временем; они выявили также следы более позднего средневекового ремонта.

На плато, где мы спасались от дождя, по словам историка Кеппена, был огромный камень, под который подсунуты были другие камни, так, что при малейшем движении эта глыба должна была свалиться с обрыва. И хотя другие историки видят в этом следы мегалитической культуры, я думаю, что это был камень, предназначенный для того, чтобы упасть на головы штурмующих. То, что он стоял в 19 в, говорит о том, что последние защитники крепости не успели воспользоваться этим убойным оружием, и либо бежали, либо ворота крепости открыл предатель (вспомним, что крепость Кастель была сдана предателем).

Пишет Кеппен и о тех домах, остатки которых видели мы, только в его время их стены поднимались над фундаментами кое-где на метр, просматривались очаги, утрамбованные галькой полы. Видны были следы деревянных столбов, которые поддерживали крыши. Постройки, примыкавшие к скалам, имели односкатную крышу. Что до керамики в этих жилищах, то часть ее – кизил-кобинское время (по имени пещеры Красной, или Кизил-Коба, где впервые выявлена эта культура первых веков по РХ), часть позднее. Археологи обнаружили каменные зернотерки, оселки, глиняные пряслица, костяные иглы. В самых нижних слоях найдены следы жизни эпохи бронзы.

Итак, получается, что Кошка была освоена людьми еще в бронзовый век. Далее тавры превратили ее в блок-пост, запирающий движение по побережью. В первых веках по РХ здесь были люди, более цивилизованные, чем тавры, возможно, включенные в римскую культуру (мы не хотели бы включаться здесь в дискуссию о сущности Кизил-Кобинской культуры, об этом уместнее будет поговорить в рассказе о пещере Красной). Далее, примерно в 9-10 вв, на основе таврских стен стоится средневековая крепость с воротами и башнями.

Подробнее об этом времени расскажут нам поселения у подножия Кошки, изученные несколько лучше, чем сама вершина горы. Если встать лицом к морю, слева от Кошки, в долине, будут крыши поселка Симеиз. Слово греческое, и значит оно “симейон”, “знак”, то есть приметная точка для ориентирования при каботажном плавании. Собственно, до Кошки можно добираться, взяв из Ялты маршрутку до Симеиза, а там – подняться по склону наверх. Если стоять у Симеиза и смотреть на Кошку вверх, хорошо заметна скала Панеа (греч. “Всесвятая”). Еще Кеппен писал, что в Симеизе, который в его пору был глухой деревушкой, заметны два укрепления – нижнее, которое татары называли Лимена-Кале (Крепость-Залив), или просто Исар (Крепость, но уже по-татарски), и верхнее, Панеа. Когда въезжаете в Симеиз, знайте, что где-то здесь – остатки поселения 1-3 вв по РХ, только найти их сейчас вряд ли удастся. Я так думаю, что здесь жили люди, которые в случае опасности прятались на Кошке. Поселение 8-9 вв открыто у скалы Крыло Лебедя, которая находится тут же.

Там, где сейчас располагается парк поселка Симеиз, было поселение ай-Панда (думаю, все то же искаженное Панеа). В ай-Панда генуэзцы также построили оборонительную стену (существовала в 13-15 вв), рядом с которой археологи раскопали большой дом. Какими-то укреплениями ай-Панда была обнесена еще до генуэзцев, греками. Дом, скорее всего, служил либо домом-башней, либо казармой, где хранилось вооружение и где отдыхали солдаты. Здесь же обнаружен могильник со склепом, где найдены вещи 8-13 вв, в том числе серьги и браслеты, которые сейчас по идее должны храниться в Ялтинском музее.

На горе Панеа, напротив скалы Дива – был монастырь. Обнаружено несколько домиков, где жили монахи, небольших, но очень аккуратных, а также три построенных один после другого храма. Идем по времени задом наперед. Самый молодой храм – генуэзская капелла, поставленная на обгорелом мраморном полу храма 10-13 вв, погибшего от пожара. Тот, в свою очередь, воздвигнут был на руинах храма 9-10 вв с мозаичным полом. Мозаика изображала павлинов, клюющих виноград (рисунок 12). И манера мастера, и материал, из которого выложена мозаика – все указывает на Херсон (саму смальту оттуда везли). Место, где построен был храм, использовалось непрерывно с эллинистического времени: керамика греческая перекрывается римской, а та – средневековой. Тут же раскопан склеп с византийскими погребениями 8-13вв. Есть мнение, что генуэзцы, захватив эти края в 13 в и владевшие ими до 15 в, перестроили монастырь на горе Панеа под свою крепость, тогда как крепость на горе Кошка оставалась им неподвластна. Это крайне мало вероятно, если учесть малое расстояние между этими объектами. Уж если итальянцы смогли не просто захватить Панею, но и развернуть там строительство, что им стоило преодолеть сотню метров вверх, и силой ли, измором ли выкурить врагов с Кошки.

В 1475 году турки приносят в эти места мир, захватив и Кошку, и Симеиз. В 1774 году эти края, как и весь Крым, вошли в состав России, и уже в 1778 году греки, жившие тут, были насильственно выселены в Приазовье, где растворились среди как бы русского населения. Эти греки были в основном мусульманами, но говорили при этом на греческом языке. Татары остались на своем месте, до тех пор, пока в советское время не выселили и их.

Суммируем. Греки-монахи, бежавшие из Константинополя от иконоборцев, в 8 в заселили гору, заброшенную примерно в 3 в по РХ, в пору переселения народов. В 13 в сюда приходят генуэзцы, строят укрепление, скорее всего, не изгоняя греков, однако, различить генуэзскую и местную греческую культуру вряд ли возможно: все жили одинаково бедно.