СУЗДАЛЬ: ОКНО В ЕВРОПУ И АЗИЮ,

Прорубленное природой и старательно забитое людьми

Мы предполагаем, что вы будете читать эти заметки после того, как прочтете о поездке во Владимир, хотя, если это не так, вы ничего не потеряете в понимании смысла.

Итак, переночевав в гостинице на окраине Владимира, мы на автобусе в 5 часов утра направились в Суздаль. Обычно туристы воспринимают Владимир и райцентр Владимирской области Суздаль как нечто единое целое – “Владимирсуздаль”. На самом деле, проехав 38 километров по прямому, ныряющему в овраги шоссе, ты попадаешь в иной мир. Я вовсе не имею в виду банальную мысль о “патриархальной тишине”. Это другой исторический ареал, другая судьба, другие люди.

По дороге, в автобусе, сцепились друг с другом две древние старухи. Одна:

- Куда ты прешь?

- Куда-куда! Раскудахталась! Это у вас во Владимире кудахтают, а у нас в Суждале по-людски разговаривают.

Да, она так сказала – “Суждаль” – как написано в летописях, а не на современных картах. Если у Владимира есть претензия к Москве – то у Суздаля вечное затаенное, обиженное превосходство над Владимиром. Кто вы там во Владимире вообще такие? Откуда взялись? Вот у нас – люди, а у вас – голодранцы. Этому есть простое исторические объяснение.

Суздаль возник около 800 года как богатый торговый город – в курганах нашли дирхемы Самарканда, Бухары, короче – Саманидов, серебро которых было долларом Восточной Европы.

На страницы летописи Суздаль попадает только в 1024 году, то есть через 200 с лишним лет после основания, и то лишь в связи с тем, что здесь вспыхнуло восстание, как можно полагать по контексту, покоренного славянами финно-угорского населения, и его усмирял лично Ярослав Мудрый, прискакавший из Киева. Суздаль, таким образом, был сам в себе, и вовсе не нуждался в том, чтобы попасть в летописи, тяготился зависимостью от славян, вполне мог прожить вне Киевской Руси, и смотрел на славянина волком.

Само название “Суздаль” выводят из древнерусского “судилище” – мол, тут было судилище князя – что, конечно, смешно. Есть и другие версии, с которыми я детально незнаком, но лично я уверен, что это славянизированное финское слово, смысл которого утрачен.

Суздаль недолго был задворками Киевской Руси. Империя распалась, и Юрий Долгорукий делает город столицей своего княжества. Тут и начинается суздальское чувство превосходства. Впрочем, сам князь жил в Кидекше – это в пяти километрах от города, на берегу Нерли, где он построил замок, но дела это не меняет.

Уже в 1162 году Андрей Боголюбский переносит столицу во Владимир. Здесь берет корни вражда владимирцев и суздальцев. Она бы давно изгладилась из памяти, если бы не реванш, который взял Суздаль уже после прихода Ордынцев, когда образовалось Суздальско-Нижегородское княжество, противопоставленное Москве, столицами которого были Суздаль и Нижний в равной степени.

Автовокзал Суздаля находится на самой окраине города. Надо отдать должное совкам – они строили так, чтобы не задеть город. Впрочем, город или скорее большая деревня так мал, что от вокзала до центра можно дойти пешком за полчаса. И мы пошли. Было рано и очень холодно – октябрь 2001 года. Промелькнул в отдалении Александров монастырь – основанный Невским, он полностью перестроен в 18 веке, и нашего внимания не привлек. По сторонам тянулись деревянные дома, шли люди – не такие, как во Владимире. Собранные, целеустремленные, что видно даже по походке, точно отвечающие на вопросы, знающие, где, что и на каком расстоянии.

Отсюда – наш рассказ о памятниках. Мы их смотрели не в той последовательности, в каком описываем. Но наше описание будет следовать исторической логике, а не марштуру.

Кидекша

Начнем же наш рассказ с села Кидекша, которое, как говорилось, в пяти километрах от города (впервые упоминается в летописях с 1015 года). Здесь был замок Юрия Долгорукого. Здесь стоит самый древний белокаменный храм Владимирщины, перестроенный, конечно, веке в 15, но только в самой верхушке и совсем чуть-чуть.

Как попасть? Берешь в Суздале такси, едешь три минуты, платишь 30 рублей. Ты на месте. Деревня как деревня, но ни души. Внизу Нерль. Калитка. Она открыта, на ней замусоленная табличка – “охраняется государством” и прочие глупости. Заходишь. Храм. Домик-церквушка рядом века 17-го. Колокольня того же времени. Там, где обрыв реки – то ли оградка, вроде гульбища, то ли имитация оборонительной стены (рисунок 1). Тут же чей-то огород, валяется множество средневековой керамики. Мы набрали, прыгая по пахоте и озираясь, ждя окрика хозяина, полный пакет. Но описание керамического материала я на сей раз даю в отдельном сюжете в конце статьи, дабы не перегружать ее техницизмами.

Храм – собственно, мощный куб камня, суровый, без украшений (рисунок 2). Это церковь Бориса и Глеба. 1152 год. Это – замок человека, который как-то написал приятелю – “приходи ко мне бухать в Москов”, за что ему поставили памятник в нынешней русской столице. Наверное, были валы – от них нет следа. Столь же несомненно, что храм сам задумывался как крепость (рисунок 3) – случаи, когда враги осаждали храмы, и те стояли до последнего, известны. Храм заперт, а внутри, говорят, фрески 11 века. Но ни ключника, ни тем более экскурсовода. Хотя в маленькой церквушке рядом явно кто-то есть. Но не показывается. Смотрит сквозь слепые окна, иногда пошумливает шагами, но наружу – ни-ни.

Храм похож на бутылки с каким-то – не помню названия – французским вином с перекрученным горлышком. Его стены закручены, изогнуты (на фото это видно хуже, чем в жизни, рисунок 4). Причина – та же, по которой наклонилась колокольня 17 века, став местной пизанской башней: нетвердая почва (рисунок 5). Но храм стоит уже почти тысячелетие. Почувствуйте качество. Он сложен из блоков белого камня, и нет им сноса.

Предзакатное солнце показалось из-за тучи, окрасив камень в багрянец и выхватив из тьмы могильную плиту в форме креста – века 18-го, поскольку на ней ясно читается треугольник с глазом внутри, из которого выходят лучи. Масонский символ. Здесь была могила масона (рисунок 5а).

По мощеной булыжником тропке спустились в пойму Нерли (рисунок 6). Оттуда поднялись по узкой дорожке, усеянной кое-где керамикой, на верх (рисунок 7). Уже стоя на дороге и пытаясь поймать такси, увидели, как к памятнику подъехала роскошная машина, вышел богато одетый человек вместе с суетливым мужчиной, и они стали обсуждать окрестности, как это делают потенциальный покупатель и агент по продаже недвижимости. Я не боюсь за Кидекшу. Это место перемелет любого. Здесь каждый станет частью этого мира – или погибнет, как тот масон, и его прах удобрит почву.

Кремль

Кремля-то, собственно, и нет. Есть комплекс построек, ограниченный низкой стеной, судя по облику, очень поздней и чисто декоративной, 17-18 века (рисунок 8). Есть мощные валы (рисунок 9, 10). На них-то и стояли деревянные стены. Валы насыпаны еще в 10 веке, может, до славян. Деревянные стены простояли до пожара середины 18 века, когда их уже не стали подновлять. Их длина – больше километра, высота – не меньше Козлова вала во Владимире, и они идеально вписаны в излучину речки Каменки, по всем правилам фортификационного искусства (рисунок 11).

В 1107 году войско Волжской Булгарии пыталось взять эти станы, да только окрестности пограбило. Столкновение с Булгарией закономерно – Суздаль принимал активное участие в восточной торговле, и, наверное, наступил на пятки Булгарии. Потом уже владимирские князья отомстят – наложат на Булгарию дань, из этих денег построят храм Покрова на Нерли.

Конечно, в 1238 году сюда пришел Батый, и, конечно, многое порушил. Но не заметно, чтобы здесь об этом кто-нибудь вспоминал столь усиленно и свежо, как во Владимире. Поскольку нашествие дало возможность взять реванш. Город быстро отстроился и вписался в новую систему отношений. Началась интересная жизнь.

Такие люди сидели в этом компактном пространстве земляных стен. Люди циничные, но без особых жестокостей, в отличие от Невского. Друзья Орды, враги Москвы, которую никто и никогда не любил. Владимир все эти годы был вроде как на затворках. Сегодня здесь нет ненависти к Москве – это была честная схватка, Суздаль проиграл. Досаду легче сорвать на Владимире, который вечно путался под ногами и иногда был успешным соперником. К Нижнему чувства добрые. Спросите у любого, сколько тут до Нижнего, он ответит, и скажет, какой автобус идет.

Но вернемся к кремлю. Доминирует Рождественский собор (рисунок 12). Он был заложен в дереве еще Ярославом Мудрым в 1024 году, дабы крестом усмирить тех, кто не подчинился мечу. Владимир Мономах его перестроил. То, что мы видим сегодня – постройка 1222-1225 годов, но, как это всегда бывает на владимирщине, не целиком, а только внизу. Смычка видна четко (рисунок 13) – выше первого яруса кончается камень и начинается кирпич, плод труда зодчих 17-18 веков, которые почти превратили собор в образец пошлой московской архитектуры – с мощными, тяжелыми главами, такими большими, что собор готов опрокинуться, с маковцами на верхушках в форме луковиц. Но внизу сохранилась красота старых мастеров. Скандинавская и германская резьба (рисунок 14-15). Кладка сурового белого камня. В начале 13 века созданы и знаменитые Златые врата – собственно, небольшая дверь, обитая медью и позолоченная, причем золочение образует тонкий рисунок. Сегодня ворота сняты с петель и помещены в музей, что мудро, поскольку сборщик цветного металла не дремлет (рисунок 16-17). Вдумаемся в даты. Через 13 лет после постройки собора сюда пришел Батый. Но мы видим и Златые врата, и сам храм, а то, что не видим, уничтожил не Монгол, а лишенный вкуса “реставратор” московской поры.

В палатах, построенных в 17 веке для священнослужителей, сегодня музей (рисунок 18). Палатами принято восхищаться, особенно Крестовой, где нет центрального столба, держащего потолок, что считается большим достижением зодчих. Но что же удивительного – строили в восточной манере, ведь на Востоке еще в древности научились перекрывать огромные пространства куполом без подпорки. Кто видел столб в центре Святой Софии в Константинополе?

На печи – типичной печи 17 века – изразцы, сюжет которых также взят на Востоке. Птица – напоминает таковую на ордынских медных монетах начала 15 века (рисунок 19). Это ожидаемо, если вспомнить, что медные ордынские пулы ходили на Руси до начала 18 века, затершись до самого основания, как мелкие разменные монеты. Оттуда мастер в 17 веке и позаимствовал сюжет. Агнелочки, которых налепили на стены – свои, родные (византийские, впрочем, но это все равно что свое) (рисунок 20).

Музей очень хорош. Это добросовестное собрание предметов, в каждом из которых – подлинная история города, не такая, как ее хочется кому-то представить, а честная. Есть нечестные музеи, в Суздале – честный. Вот амулет века этак 11-го (рисунок 21). Ничего славянского, понятно дело. Чисто финское искусство. Вот фибулы и прочий бытовой инвентарь эпохи Киевской Руси (рисунок 22). Облик германский, как и положено киевским князьям, опиравшимся поначалу на штыки викингов. Вот крест 15 века (рисунок 23). Грубовато, но откровенно. Оторвавшись от центров цивилизации, стали лепить, как умели. Вот икона “Благовещенье” 15 века (рисунок 24). Все в порядке, но в нижнем обрезе – три гуся, один из которых уже добрался до кормушки, другие подтягиваются. Я не знаток символики, не знаю, что это значит. Вспомнив, что гусь – птица-Демиург, творец мира у финских народов, обитающая в ПОДЗЕМНОМ мире (потому и на иконе внизу), начинаешь чесать репу.

Вот ордынский шлем (рисунок 25). Экскурсовод расписывает, как по таким шлемам витязи бацали булавами, навершие которой – на соседней витрине (рисунок 26, кстати, точно такое же вместе с археологами нашел в Подмосковье летом 2001 года - на том же рисунке). На самом деле, на шлеме знатного ордынца видны цитаты из Корана, но нет следов булавы. Сколько таких шлемов, скрывавших головы татар, мирно лежали на лавках, когда их хозяева в тиши палат вместе с витязями обсуждали планы – замочить Тверь, Москву… Вот кувшин из Ирана (рисунок 27), находившегося под властью Ильханов, другов-недругов Золотой Орды, таких же монголов по сути. Вот фляга и красивые стаканчики из Средней Азии более позднего времени, 17 века (рисунки 28-29). И тогда сюда заезжали азиатские купцы, как и раньше, еще до киевщины, о чем красноречиво говорит кувшин из Волжской Булгарии века 12-го (рисунок 30). Я видел такую керамику, гуляя в Чувашии по городищам булгар. А вот что делали сами – кувшинчики 17 века (рисунок 31), русские, на 500 лет моложе булгарских, с которых собака бы есть побрезговала. Все на витринах, без утайки.

И понимаешь – Восток свил здесь гнездо, на берегах Каменки. Им жили, с ним торговали. Изоляция – смерть. Жизнь – только в единении.

 Ризположенский монастырь

Чтобы попасть из Кремля в этот монастырь, надо пройти через рыночную площадь, по-европейски выложенную камнем (рисунок 32). Откуда это? Ответ получим позже. А вот и монастырь – женский действующий, соответственно – запустение, мрачные немногочисленные люди, зыркающие на вас из щелей. Основан монастырь в начале 13 века, но все, что мы видим, построено в 16-17 веках. Особенно хороши, конечно, Святые ворота (рисунок 33), увенчанные особенными шатрами и украшенные глазурной плиткой (рисунок 34). Они держат целую улицу, ведущую к ним. О шатрах – примечательных – позвольте поговорить чуть позже. Известна точная дата их постройки – 1688 год, есть имена мастеров. Того же времени, надо полагать, и покосившаяся невысокая стена, ведущая от них (рисунок 35). В орнаменте глазури примечательны “звездочки”, о которых мы говорили, обсуждая навершия шпилей владимирских монастырских башен. Вернитесь на страничку назад – почитайте.

Ризположенский собор – начало 16 века, то есть время Ивана Ужасного, как называют Грозного иностранные источники и поныне. Надо признать, это хороший образец все более стандартизирующегося в эти времена зодчества. Тут же – самое высокое здание города, колокольня начала 19 века, времени Николая Палкина, сиречь Первого, столь же жесткая и недобрая, оскопленная и безвкусная, как и сам император.

На клумбах монастыря, уже лишенных цветов, мы собрали несколько образцов керамики, сопровождаемые дикими взорами местного сторожа.

Рядом с монастырем находится примечательный дом – редчайший образец каменного жилого дома, сохранившегося до наших дней (рисунок 36). В одних источниках пишут, что это 18 век, в других – что 17-й, мне второе кажется вероятнее. Посмотрите, однако, как похож этот дом на шведские и финские дома того же времени в Выборге (рисунок 37)! Не правда ли, странно? Может, здесь жил западный купец? Мы вернемся к этой загадке позже, когда поговорим о Спасо-Евфимиевском монастыре.

Покровский монастырь

Есть редкая возможность посмотреть на него как бы с воздуха – когда ты стоишь на крутом обрыве возле стен Спасо-Евфимиевского монастыря, то обозреваешь его целиком, и видишь его план (рисунок 38). Это женский монастырь, и даже действующий, но с приходом монахинь отсюда не убрали ни гостиницу, расположенную в деревянных стилизованных под старину домиках прямо на монастырской территории, ни помпезной, также псевдорусской трапезной, где обедают одни иностранцы.

Мы зашли в этот ресторан, дабы в ранний час согреться чашкой кофе. Оказалось, он работает в основном на туристов, живущих в “отеле”. Можно ли выпить кофе? В принципе да. Выждав за массивным дубовым столом около 20 минут без внимания со стороны персонала, оценив публику (сплошь иностранцы, немногочисленные в этот час), прикинув возможные цены, мы ретировались, будучи благодарными за то, что хоть согрелись. В фойе трапезной продают бронзовые иконы 18-19 веков по ценам куда выше московских – ниже 50 долларов нет ничего, даже того, что на самом деле стоит от силы 200 рублей. А вот в музее Спасо-Евфимиевского монастыря - забегаю вперед - можно посмотреть, хоть и поздние, но куда лучшие образцы (рисунок 39).

Было ли когда-нибудь хорошо русскому человеку в этих стенах? Вопрос вам покажется странным. Но вот что я имею в виду. Окунемся в историю монастыря. Обитель основана в 14 веке. Все постройки датируют обычно 16-18 веками. Но обойдите периметр стен, и вглядитесь в две башни, стоящие на отшибе (рисунок 40, 41, 42, 43). Странные башни. Конечно, это не русская традиция. Такое можно встретить в Булгаре, не увидишься, увидев эти шатры на ближнем Востоке или на Кавказе. Такими были мавзолеи времен Золотой Орды. Наверное, это просто внешнее сходство? Но вот примечательный факт. В 1445 году Спасо-Евфимиевский монастырь, расположенный буквально в ста метрах, на горе штурмовал хан Орды Улу-Мухаммед, который мужскую обитель взял, и пленил князя Василия Темного, укрывавшегося за деревянными еще тогда стенами. Что было потом? Победа, торжество, и – погребение павших ордынцев. Напомним, что Покровский монастырь тогда уже был, но – в дереве. Он также должен был быть захвачен. Вопрос – нельзя ли предположить, что две эти башни построил Улу-Мухаммед, построил так, как было принято в его вотчине – Булгаре, Казани? Возможно, как своего рода памятник павшим. Или как молельню. Да кто знает! И лишь впоследствии две эти добротные башни вписали в периметр стены монастыря, которую строили в 17 веке. И не случайно стена делает здесь загиб, как будто спотыкаясь об эти две башни. И не случайно Святые ворота Ризположенского монастыря так напоминают шатры этих башен – было с чего копировать.

Но на этом только начинается наша история. Кажется, что, отмеченный печатью Улу-Мухаммеда, монастырь продолжал быть неким слабым звеном всей системы престолонаследия доромановой Руси. Вопрос легитимности правителя был в Средние века вопросом его жизни и смерти. Тот же Улу-Мухаммед смог стать ханом только потому, что в его жилах текла капелька крови Чингисхана, а Мамай – не смог, хотя был во сто крат сильнее. Василий III, князь московский (не тот, кого пленили, потомок) развелся с красавицей-женой Соломонией Сабуровой, приписав ей бесплодие, дабы жениться на Елене Глинской, у которой, как установил Лев Гумилев, было родство с Мамаем (не Чингисхан, но хоть что-то). От брака Василия и Елены родился Иван Ужасный, ставший первый русским царем, а не князем или великим князем. Разница в том, что князь – правитель, который подчиняется кому-то другому, царь – правитель, выше которого только Бог. Царем на Руси звали хана Орды. Мы били Орду, но ничего не могли поделать с тем фактом, что правители этого слабеющего государства были легитимней собственных князей. Василий, женившись на Елене, делал мощнейший ход. Он знал, что его сын сможет стать царем - ведь и Мамай, хоть и безуспешно, претендовал на престол Чингизидов. Сабурова же – якобы бесплодная – родила в монастыре. И младенец умер. Но народ говорил, что на самом деле в гробу похоронили куклу, а царский сын – жив, и стал якобы атаманом Кудеяром. В 1934 году при раскопках склеп сына Сабуровой был вскрыт. Там лежала кукла.

Трудно даже вообразить, что за род зачался в этом монастыре. Более чем уверен, что он не захирел, что люди из него сыграли самую заметную роль в истории России - но всегда хранили свое происхождение. Они должны были питать отвращение к династии так называемых Рюриковичей, породнившихся с Мамаем. И чувствовать свое превосходство. Бунтари вроде Пугачева – не оттуда ли, не побочная ли ветвь? Масоны? Заговорщики, вертевшие царями? Конечно, ответ найти можно. Но его не стали искать. Опасными могли оказаться такие поиски в 1934 году. Сейчас искать некому.

За стеной, возле ордынских башен – поле, примыкающее к реке, усеянное керамикой (рисунок 44). Видимо, здесь был посад при монастыре – дома, торговля, жизнь.

Спасо-Евфимиев монастырь

И вот наконец рассказ о мощнейшей крепости, которая стала визитной карточкой Суздаля. Стены этого монастыря, и его башни, так огромны, что сам себе кажешься букашкой. Есть точная дата его основания – 1352. Нет ничего, что осталось бы от 14 века. Первый настоятель монастыря Евфимий считается святым. В начале 17 века, во время Смуты, монастырь захватили поляки под предводительством полковника Александра Лисовского, и надолго сделали его своей базой. Считается, что нынешние стены построены лет через 70, во второй половине 17 века, русскими, на которых произвела впечатление польская интервенция, и которые не хотели ее повторения. В центральном Спасо-Преображенском соборе монастыря есть фреска, датированная 1689 годом (рисунок 45), на которой монах с чертежом поучает строителей, как им класть кирпич. Фреска странная. Монах – ни кто иной, как сам Евфимий, то есть, по мысли художника, стены были построены еще при нем. Однако, историки говорят, что в 14 веке, в отличие от 17-го, чертежами и не пользовались, да и стены, созданные под начальством Евфимия, были деревянными. Вот одна маленькая ложь. Теперь, возможно, ложь побольше. Посмотрите на эти стены и башни незамыленным взором (рисунки 46, 47, 48, 49). Да, это, конечно, не русская архитектура. Это настоящий замок, возведенный в лучших европейских традициях. В конце 17 века монастыри еще обносили стенами, но те стены легко отличишь – они невысоки, и к нашему времени уже все покосились. Никто не придавал им серьезного фортификационного значения. Еще одна деталь. Вот основание одной из башен монастыря (рисунок 50). Как видите, строители в качестве фундамента использовали гранитные валуны. Деталь, не виданная на Руси, но так характерная для архитектуры шведского Выборга (рисунок 51). Так что же? Полагаю, что на самом деле стены и башни воздвигнуты архитекторами Лисовского, которому казалось, что он пришел сюда всерьез и надолго. Вспомним и дом 17 века. Случайно ли он так похож на типичную купеческую постройку опять же из Выборга? Я предполагаю, что Суздаль был оккупирован в течение нескольких лет, и оккупанты вели здесь большое строительство. Тогда и появились эти памятники – европейские стены и дом, мощеная булыжником площадь. Впоследствии, чтобы замазать этот факт, и была написана эта фреска, несуразность которой ее творцы понимали не хуже современных историков. Но переписывать историю гусиным ли пером, или кистью художника – нам не впервой.

Монастырь полон внушительных построек. Это сам упомянутый выше собор конца 16 века и звонница 17-го (рисунок 52), в соборе сохранились фрески конца века 17-го (рисунки 53, 54), и, поскольку собор пока не действует, в него можно войти и все тщательно рассмотреть.

В небольшой Благовещенской церкви рубежа 16-17 веков – очень приличная закусочная. В многочисленных палатах 17 столетия – разного рода музейные экспозиции. Тут и музей Наивного искусства (это такая мазня, которой принято восхищаться), и музей книги, где хранится Апостол Федорова-первопечатника, и рассчитанная на школьников выставка о Смутном времени. В наивном искусстве будучи, я поднял голову – поскольку смотреть горизонтально на “шедевры” не было уже мочи – и с благоговением увидел под потолком полузамазанные фрески, очевидно, 17 столетия (рисунки 55, 56). Они проступили сквозь штукатурку, как бы напоминая о себе – не смотрите на ЭТО, смотрите на нас. Горе тем, что забелил красоту, и выставил на обозрение уродство.

Еще в монастыре была тюрьма. Ее основали в “просвещенном” 18 веке, и она работала до 1960-х годов (в небольшом музейчике есть фото – Гагарин в гостях у колонистов). А в царское время здесь держали политических, которых можно было выдать за сумасшедших. Я не буду описывать эти свинцовые мерзости, поскольку они и так окружают нас повсюду, и если вы думаете, что в России уже нет тюрем в святых местах, то вы заблуждаетесь.

Здесь конец рассказа о Суздале. Конечно, есть еще о чем рассказать. О музее деревянного зодчества, где выставлены надерганные по всей Владимирщине дома, мельницы и церкви 18 века. Наталии очень понравилось, а мне напомнило зоопарк. Приводим тут несколько ярких фотографий, и ограничимся этим. Есть еще множество церквей 17-18 веков, которыми можно восхититься в любом другом городе России, но не в Суздале, где планка выше.

Сначала тебе кажется, что русское тут все. Потом ты начинаешь думать, что русского тут нет ничего. Но в конце концов понимаешь, что первое мнение было правильным. Просто мы прожили наш век, и, наверное, клонимся к закату, но так и не поняли, что же такое – русское.

Приложение:

Керамический материал из Суздаля и Кидекши

Лощеная керамика – 17 век, считается типично московской, ее распространение связывают с усилением “капиталистических” связей на пространстве России в середине 17 века. Интересно, что в Кремле Наташа подобрала обломок рукомойника – “баранчика” (рисунок 60), который в почти целом виде через несколько минут созерцали на витрине (рисунок 61).

Подлощеная керамика – очевидно, синхронный вариант лощеной, но сделанный грубее. Я мог бы предположить ее изготовление кустарями, но находки точно такой же керамики в Нижегородском кремле, в городе, который являлся центром Суздальско-нижегородского княжества и с которым, очевидно, связи сохранялись и позднее, говорит о том, что это – изделия местных гончаров. Очевидно, хорошие типы лощеной керамики в основном импортировали из Москвы, тогда как на местах делали более-менее приближенные копии.

Чем более раннюю керамику мы анализируем, тем более непохожей и соответственно затрудненной для датировки она нам кажется. Белоглиняная грубая керамика обычно датируется 16 столетием, но два черепка из Суздаля я датирую скорее началом 17-го. Это осколки, вероятно, одного сосуда. Эта керамика, столь характерная для московского региона, очевидно, была почти неизвестна в Суздале, и даже наш черепок можно признать за южный импорт.

Тогда приходится признать, что в 16 веке в Суздале место белоглиняной керамики занимала красноглиняная грубая, которая здесь также отличается от классических московских образцов. На это указывают и горшки, приведенные на витрине Суздальского музея и датированные там 17-м столетием, что для наших образцов кажется слишком поздней датой из-за обилия примесей, которые для 17 века нехарактерны. Я полагаю, что красноглиняную грубую керамику суздальского варианта могли делать в 15-16 веках, вероятно, с небольшим заходом в 17 век – у кустарных мастерских.

Этим же периодом или чуть ранее, с заходом в 14 век, можно датировать сероглиняную керамику, выполненную на круге. Вероятно, налицо сосуществование двух традиций. Если так, то сероглиняная кружная может иметь корни в сероглиняной лепной керамике, тогда как красноглиняная грубая, наверное, суть реакция на московскую красноглиняную грубую керамику, которая впрочем в московском варианте выглядит несколько иначе и распространена там не столь широко.

Сероглиняная лепная выглядит похожей на известные нам технологии 13-14 веков. Если так, то ее можно признать за продукцию Суздальско-нижегородского княжества постмонгольского периода.

Наконец, вне классификации стоят два одиноких черепка. Один, найденный в Суздале, в Покровском монастыре, по характеру комковатой глины и по ангобу, обильному примесями песка, можно признать за 13-14 века, возможно, и ранее, но он в любом случае выпадает из ряда местной керамики и может быть признан за импорт. Есть, однако, основания против такого вывода. Во-первых, непонятен источник импорта. Во-вторых, традиция ангобировать сосуды покрытием с обильными включениями песка прослеживается на ряде суздальских черепков сероглиняной кружной керамики, причем именно на донце (наш загадочный черепок – тоже донце). Таким образом, его можно счесть и чисто местным изделием, но хорошей мастерской.

Самым ранним фрагментом в любом случае будет последний в нашей таблице (рисунок 62). Характер очень примесной глины, лепка, ногтевидный орнамент, сделанный собственно ногтем – все говорит за примерно 10-11 века. Характерно, что найден он в Кидекше, самой древней точке нашего ареала. Однако, такая традиция мне по другим аналогиям неизвестна. Можно предполагать здесь местную традицию, скажем, того самого населения, которое подарило нам название “Кидекша”, то есть финно-угров, но уже тронутых славянством, поскольку орнаменты ногтем известны на славянских сосудах этого времени.

Заключая описание материала, отмечу еще две находки. У стен Спасо-Евфимиевского монастыря подобрана небольшая кованая железная пластина, край которой загнут и образует нечто вроде желобка (рисунок 63). Я затрудняюсь определить ее назначение и как-то датировать. Прямо у входа в храм в Кидекше подобран длинный, почти 20 см, гвоздь с массивной шляпкой, кованый, в сечении граненый (рисунок 64). Полагаю, его можно соотнести со строительством здесь комплекса храмов 17-19 веков, хотя он может быть и более ранним.

Евгений АРСЮХИН,

Наталия АНДРИАНОВА,