Дирхем Джанибека 741 года известен давно (рисунки 1,2; см. например: Янина, МИА-42, № 45). Напомним, как читаются его легенды:

Л.с. “Султан справедливый Джанибек-хан”, “чекан год 741".

О.с. “Сарай ал Джедид год 7”.

Прежде, чем обратиться к анализу легенды О.с., ради чего, собственно, и написана эта статья, необходимо кратко разобрать дискуссию вокруг начала правления Джанибека, и начала чеканки им монет. Существует мнение, основанное на арабском источнике ("История" Шейха Увейса), что Узбек умер в 743 году. Его преемником стал сын Тинибек, против которого восстал другой сын, Джанибек; в том же 743 году, согласно этому источнику, Джанибек убил и Тинибека, и другого претендента, тоже своего брата Хызрбека, и сел на трон. Большинство других источников, излагая ту же канву, датируют смерть Узбека иначе (в шавалле 742, это - 10-й месяц календаря, так что почти конец года) и указывают, что известно об этом в арабском мире стало лишь в 743 году (Тизенгаузен, т. I, стр.263, 388, 441, 447, 528; благодарю г-на Р. Рева, у которого я позаимствовал этот список).

Как считается, эти даты входят в противоречие с нумизматическими источниками. Однако, представляется, что противоречие здесь мнимое, и мы попытаемся это показать ниже.

Анализ огромного массива монет, приведенного в классической работе Г. Федорова-Давыдова "Клады джучидских монет" (НиЭ, т. 1) показывает, что период с 740 по 742 год был явно необычным для джучидской нумизматики, и это было отражением нестандартной политической ситуации в государстве. Из этой работы следует, что известны монеты, битые от имени Узбека всегда в Сарае в 740, 741 и 742 годах, и монеты Джанибека, битые всегда в Сарае Новом в 741 и 742 гг. В этом отношении особенно показателен клад из села Никольское Кузнецкого уезда (Мордовские земли, Op.cit., с. 145), где в одном комплексе представлены сарайские монеты Узбека 740 и 741 годов, и монеты Сарая Нового Джанибека 741 и 742 гг.

Монет Джанибека 740 года Федоров-Давыдов не приводит. Монеты Узбека 742 года исследователь, видимо, был склонен считать битыми после смерти оного, старым штемпелем (как он прямо пишет на стр. 143). С монетами Джанибека 740 года, впрочем, также не все обстоит просто. Константин Хромов приводит на своем сайте монеты Джанибека, которые он считает датированными 740 г. Эта датировка вызвала сомнение у некоторых специалистов, поскольку, на самом деле, монеты отбиты весьма грубо, и нет уверенности, что именно в 740 году. Я бы воздержался от оценки этих монет, поскольку живьем не видел ни одной.

Добавлю к этому, что в самое последнее время российскими нумизматами обсуждалась странная монета, чеканенная от имени Джанибека в 741 году в Термезе (рисунок 3). Не буду углубляться в разбор мнений, высказанных участниками дискуссии, однако, в "сухом остатке", как мне представляется - констатация факта, что монета на самом деле бита в 741 году (я не могу присоединиться к коллегам, которые датируют ее 761 г).

Итак, в 741 и 742 гг монету выпускали одновременно два правителя. Один, или сам Узбек, или кто-то от имени Узбека (таким мог быть кратковременный правитель Тинибек), бил монету в Сарае, другой, очевидно, сам Джанибек, в Сарае Новом [Френ, полагавший, что эпитет “Новый” появляется при имени Сарая на монетах “Токтогу” в 710 году, очевидно, ошибался, во всяком случае, приводя монеты этого хана, он указывает на всего две монеты, Укека и Сарая ал Махруса; см. "Монеты ханов Улуса Джучиева..."].

Если верно, что Узбек умер лишь в 10-м месяце 742 года, значит, смута началась до его смерти. Если письменные источники нас подводят, значит, смерть Узбека можно отнести к 741 году, когда появляются первые монеты Джанибека. Тогда чекан "Узбека" 741 и 742 гг можно считать выпуском тех политических кругов, которые считали себя законными наследниками его власти. Почему Тинибек, если посмертные монеты Узбека выпускал именно он, не отбил монету от своего имени, мы можем только гадать. Для нас гораздо важнее, что и географически центры чеканки монет этими двумя группировками разнесены - Сарай и Новый Сарай. Очевидно, про-узбековская группировка имела своим центром Сарай, а Джанибек и его люди - Сарай ал Джедид. Чекан Термеза 741 года в таком случае может быть нарочитой демонстрацией властей Термеза в пользу Джанибека, которые связывали с этим правителем какие-то надежды и "поставили" на него в этой гражданской войне.

Однако, в последнее время преобладает мнение, что Сарай и Новый Сарай - названия одного и того же города. Аргументы сторонников этой гипотезы подробно изложены, например, в работе Евгения Гончарова "Старадает сильной неточностью..." Чтобы разрешить этот вопрос, самое время поговорить о реверсе монет Джанибека 741 года, первых монет, очеканенных в Сарае ал Джедид.

Что значит "год 7"? Попробуем отсчитать даты назад, исходя из того, что 741-й год – это “год 7-й”. Тогда “год 1-й” будет в 735 году. 735 г знаменателен. Историк Ибн Арабшах пишет: “Между построением Сарая и разрушением тамошних мест - 63года”. Исследователи давно предположили, что под “разрушением” понимается нашествие Тимура в 798 году, так что, отсчитав 63 года назад, получаем все тот же 735 год. Таким образом, легенду "Сарай ал Джедид год 7" мы понимаем как "7-й год (от основания) Сарай ал Джедид". Каковое имело место в 735 г.

Идея о локализации обоих Сараев на одном Селитренном городище основательна поколеблена недавней работой В. Клокова и В. Лебедева (“Древности Поволжья и других регионов”, НН-2002, “Монетный комплекс с Селитренного городища”), в которой исследователи делают решительный вывод: “Город на месте Селитренного городища начал активную экономическую жизнь с середины 30-х годов 14 в… Бесспорно, что Сарай периода 1254-1330 гг располагался не на месте Селитренного городища...” По данным Клокова и Лебедева, сарайских пулов 721, 726, 731 гг на Селитренном – “ничтожно мало”. Момент начала находок действительно большого числа монет на Селитренном располагается опять же возле 735 года. Напомню, что указанная работа - самый полный анализ всего комплекса монетных находок с Селитренного городища, так что противопоставить ей нечего.

Однако, обратим внимание на то, что ибн Арабшах говорит об основании в 735 году "Сарая", а не "Нового Сарая". Нет ли здесь противоречия? Монеты Сарая известны по меньшей мере с 671 года. Они исчезают с воцарением Джанибека, а потом, начиная со времен Тохтамыша или чуть раньше, снова появляются. Значит ли, что монетный двор Старого Сарая не работал с начала 740-х, а после Смуты заработал вновь? Нам представляется, что нет. Причина построения Нового Сарая, еще в правление Узбека, скорее всего, заключалась в том, что Старый Сарай, расположенный удачно с точки зрения фортификации, не имел перспектив для роста городской территории, поскольку, вероятно, был со всех сторон стеснен протоками Волжской дельты (мы полагаем, что Старый Сарай находится именно там, и до сих пор не найден; впрочем, в частной беседе московские археологи рассказали мне, что найдено городище, которое, судя по монетному комплексу, может быть первоначальным Сараем; до публикации ими результатов своих изысканий я считаю некорректным давать более подробную информацию). Возможно, Узбек поручил курировать строительство именно Джанибеку, который с 735 по 741 год этим и занимался. В ходе вспыхнувшей вдруг смуты Джанибек выбирает столицей своею именно Новый Сарай, где он, вероятно, успел создать военную инфраструктуру, и куда смог подтянуть симпатизировавшую ему элиту. Нам неизвестно, что происходит со Старым Сараем после победы Джанибека в 742 году. Факт, что монетный двор этого города прекращает работать. Был ли Старый Сарай уничтожен Джанибеком, или просто быстро обезлюдел и рустифицировался - вопрос к археологам.

Возвращаемся к вопросу об основании "Сарая" в 735 году и расширяем его - почему вообще в письменных источниках практически не фигурирует Новый Сарай, а почти всегда - просто Сарай? Причина может быть одна: официальное название этого города, отраженное в монетах - Сарай ал Джедид. В просторечии город назывался Сарай, поскольку Старый Сарай, видимо, исчез едва ли не сразу, и эпитет "Новый" стал бессмысленен, коли не стало Старого.

Со временем устная традиция начинает прорываться на монеты, поначалу на медь, затем и на серебро (уже в 15 в). Впрочем, при том разладе монетного дела, который наблюдается в джучидском государстве с конца 14 в, вовсе неудивительно, что названия Сарай и Новый Сарай смешиваются. Для иностранного же наблюдателя, коими являлись авторы дошедших до нас письменных источников, Новый Сарай предстает как просто Сарай, прежде всего, по той причине, что эти писатели черпали свою информацию из частных бесед с купцами, дипломатами, другими странниками, которые называли столицу своего государства просто Сарай.

Тем интересней единичные упоминания источников о Новом Сарае. Так, Аль-Асади и египетский аноним говорят, что Узбек умер в Новом Сарае. Сразу бросается в глаза противоречие: Узбек в Новом Сарае монет не чеканил, но он там умер. Здесь есть как минимум две возможности: 1. Узбек скончался в Сарае ал Джедид, куда он хотел перенести столицу, да не успел. После его смерти сразу разгорелась смута, причем монеты от его имени Тинибеком или кем-то другим чеканились в Сарае, где было гнездо "традиционалистов", а "повстанец" Джанибек засел в Сарае ал Джедид, и, может быть, спекулировал тем, что папа перед кончиной пообещал царство именно ему. 2. Узбек был убит Джанибеком, который заманил его в Сарай ал Джедид.

Косвенное упоминание о двух столицах есть у Аль-Омари, который сначала говорит, что Сарай – небольшой город, где Узбек построил “медресе для науки”, а потом – что это огромный мегаполис. Исследователи видят, на мой взгляд, справедливо, фиксацию в одном тексте двух разновременных источников: сначала речь идет о Старом Сарае, стесненном "между пеской и рекой", потом о Новом.

Вопрос о том, стоит ли искать и другие "джедиды", как нам представляется, нельзя решить однозначно. Где-то, как, например, в Булгаре ал Джедид, мы действительно имеем дело с новым поселением. Не так уж абсурдна и "Новая Орда" - была одна кочевая ставка, стала другая. Хотя наверняка есть и случаи, когда "джедид" объясняется просто модой. Такова, например, Каффа Джедид; впрочем, никто не поручится, что так не назывался поселок рядом с городом, где стоял монетный двор. Я публикую здесь статью А. Пачкалова "К вопросу об интерпретации эпитета ал-Джедид...", взятую мной без изменений из тезисов Нижегородской конференции осени 2001 года (сборник "Поволжье в средние века", НН-2001). Статья поучительна, а мизерный тираж сборника позволяет предположить, что с ней знакомы немногие. В ней анализируется именно вопрос использования приставки "новый" при названиях городов.

ПРИЛОЖЕНИЕ. 741 или 751?

В ходе обсуждения этой статьи, опубликованной в первоначальном варианте 18 июня 2002 года, выяснилось, что у ряда коллег (см. прежде всего цитированную выше статью Евгения Гончарова) есть сомнения в том, что монеты 741 года бились действительно в этом году. Они полагают, что они бились в 751-м, а экземпляры с четко читаемой датой "741" - это ошибки резчика. Для доказательства этого они ссылаются на стилистическое сходство монет типа 741 года с монетами 750-х гг; на монетах 751 года также есть надпись "Сарай ал Джедид год 7". Что такое "год 7", Евгений Гончаров не объясняет.

При рассмотрении набора похожих монет 741 и 751 года (взять, например, хорошую коллекцию изображений на сайте Константина Хромова, см. рисунок 4, который является компиляцией картинок с этого сайта) бросается в глаза, что монеты 741 года сделаны качественно, даты написаны верно, цифра "4" видна так хорошо, что ошибка резчика исключается. Это не 7 и 8, или 2 и 6, когда резчик мог перепутать ориентацию схожих по начертанию цифр. Там четко стоит "4", и с этим надо считаться. Другое дело - монеты 751 года. На некоторых экземплярах дата вообще начертана в обратном порядке, 157. Монеты все биты плохо, одна и вовсе - то ли двойной удар, то ли перечекан. По моим наблюдениям, не только на этом рисунке, но вообще всегда монеты 751 года выполнены небрежно и с обратными датами. Если искать среди этих двух рядов монет прототип и "подражание", то на роль первого претендуют монеты 741 года, а не наоборот.

Далее, опираясь на указанный труд Федорова-Давыдова, я попытался проанализировать статистику встречаемости в кладах монет 741 и 751 гг (здесь мы игнорируем факт наличия в 751 году двух типов монет, об этом ниже; игнорируем вынужденно, поскольку в работе они не разнесены). Выяснилась следующая картина:

Другое соображение еще интереснее. Нанесем на карту места находок кладов, обозначив желтыми точками клады с монетами только 741 года, синими - клады, где монеты двух спорных годов встречаются совместно, и красными - клады только с монетами 751 года (рисунок 5). Мы замечаем интересную картину. Во-первых, мы видим широкую зону, где встречаются монеты только 751 года, но нет монет 741. Это - Северный Кавказ, степи севернее Крыма, верховья Дона. В отличие от этого распределения, клады как совместных находок монет этих двух годов, так и только с монетами 741 года, тяготеют к Средней Волге, к мордовским землям. Получается, что у монет 741 и 751 годов разные ареалы распространения. Это может быть вызвано тем, что монеты 751 года - на самом деле подражания типу 741, чеканенные в южнорусских степях. Эти подражания проникли по Дону вверх, в Мордовию. Я полагаю, что в 751 году мастера, кочевавшие в ставке какого-то владетеля в южнорусских степях, испытали потребность в чеканке собственной монеты по единому государственному образцу. Испросив штемпеля 741 года (поскольку чекана в этот смутный год было мало, штемпеля этого года должны были быть мало сношенными) на центральном монетном дворе, они наспех переправили дату, и стали осуществлять свой чекан.

Если это кому-то кажется невозможным, то вспомните, пожалуйста, крымский чекан Узбека с символом веры 713 года, который, как установлено в последнее время, длился лет 20. То, что в Улусе Джучи сплошь и рядом встречались факты чеканки столичной монеты вне столицы, я думаю, доказывать не надо после того, как Клоков и Лебедев показали, что монеты "Сарая ал Джедид" с цветком (медные) чеканились также в провинциальных центрах.

Евгений Арсюхин,

1 февраля 2003